дежурства, вернулась к своему дневнику, начатому мною еще до войны, с благим намерением вести его регулярно. Но это оказалось не так просто. Столько было хлопотливых дел каждый день.
Уже подходит к концу второй месяц войны с фашистской Германией. Обстановка очень серьезная: враг оказался сильнее и коварнее, чем многие предполагали. Сообщения о сдаче Смоленска, Первомайска и Кировограда привели всех в большое уныние. Так тяжело слышать и узнавать, что наши советские города и села захватывают фашисты. Враг стремится к жизненно важным центрам Светского Союза и хочет, видимо, захватить Донбасс и Кривой Рог – пролетарский центр, – это не то, что Эстония и Литва. Здесь гитлеровцы должны встретить самоотверженную борьбу рабочих.
Что с Киевом? Никто не знает. Почему фашисты продолжают захватывать наши советские земли? Вот вопрос, который волнует всех. Однажды мне даже инструктор нашего райкома ВКП (б) Пономарева сказала, что она ночи не спит и все думает: «Почему немецкие рабочие сражаются против Советского Союза?»
Все ждем перелома на фронте. Должна же наконец Красная Армия остановить наступление фашистов! Так хочется чем-нибудь помочь фронту, чтобы скорее добиться победы или хотя бы улучшения положения на фронте.
Вчера закончила статью «Крепкий тыл – залог победы фронта» и сдала ее в «Радио-газету». Печатная и устная пропаганда и агитация – вот та работа, которую несут сейчас научные сотрудники Института истории ВКП (б), которая может принести морально-политическую помощь фронту.
Четверо наших сотрудников работают на строительстве оборонных укреплений. <…>
С 14 августа началась принудительная эвакуация детей и матерей из Ленинграда. Нашему институту дали срок на эвакуацию на 19-е число. Сегодня мы просили районную эвакуационную комиссию, чтобы дали отсрочку, так как две женщины, подлежащие эвакуации, еще не вернулись с оборонных работ. Комиссия перенесла срок на 20-е и успокоила, что женщины вернутся к сроку, так как их уже вызвали через комиссию по трудовой повинности.
Эвакуация проводится по производственному принципу, т. е. через производства, предприятия и учреждения. Эвакуируются матери работающие и семьи работающих мужчин. В нашем институте… к эвакуации готовятся семь семейств. Все идет гладко. Никто не возражает и даже <…> некоторые готовы уехать вместе с семьями. <…>
Сегодня научный сотрудник П. заявил, что он хотел бы выехать вместе с семьей, но у него теща лежит больная параличом и ее взять с собой нельзя. Просит помочь ее устроить в Дом ветеранов. Написали в Дом ветеранов бумажку с просьбой помочь. Но П. поступает далеко не героически. Ехать ему из Ленинграда отнюдь не обязательно. Его сын 13-ти лет уже эвакуирован со школой и находится в Котельничах в безопасности. В семье остались жена, он и теща. Но он на старости лет, как видно, боится за свою жизнь, спешит спасаться. Мог бы отправить свою жену. Ну что же, может ехать, его задерживать не будем.
Не очень-то он и нужен: ничего не может сделать самостоятельно. Написанные им статьи и брошюры нельзя издавать. Они очень слабые. Он ни к чему не приспособлен и, уехав из Ленинграда, может не найти работы, потому что для физической работы он уже
