в ответ отец. – И желательно побыстрей. Лишний шум нам не нужен. Ну, что мы все о делах? Пойдем веселиться? Гости, небось, заждались дорогого именинника. Жаль, Фариз не успел к празднику.
Да твою же! Теперь ведь не слезет с этой темы. Не стоило и рассчитывать.
Выходим из кабинета. Мужики мои ошиваются тут же. Дверь не была закрыта. Вполне возможно, они слышали наш с отцом разговор. Вон, как настороженно на меня пялятся. Отец проходит мимо, хлопнув каждого по плечу. Он поначалу к нашей дружбе отнесся довольно настороженно, но потом оттаял. Эти трое хоть и славятся своим умением гульнуть, в общем-то, даже это делают по уму.
– И че теперь? – спрашивает Антон, глядя в спину отцу.
– Да че теперь, – усмехаюсь горько.
– Марат, – моей руки касаются тонкие пальчики. Оборачиваюсь. Мама… Даже если это все и благодаря ей, не могу обижаться. И своего недовольства показать не могу.
– Мама… – склоняюсь.
– Я не так это все себе представляла, – вздыхает она.
– Ну, теперь уж как есть, – пожимаю плечами.
– Я даже не думала, что отец так вцепится в эту идею. Просто поделилась с ним своими опасениями на твой счет.
Мужики тактично отходят чуть дальше, тем не менее, грея уши.
– Не знал, что у тебя есть какие-то опасения.
– Ты слишком зациклен на работе. В жизни есть и другие радости. Мне так жаль, что они тебя миновали…
В понимании мамы радость – это семья. Ну… Если она такая, как у них с отцом – это действительно радость, кто ж спорит? Затык в том, что я еще не встретил той женщины, с которой у меня может быть так, как у них. И что-то мне подсказывает, с Фаридой так тоже не будет. Погуглить ее, что ли? То, что у нас до сих пор свадьбы устраивают родители, не отменяет того факта, что мы живем в двадцать первом веке.
– Я счастлив. У меня все хорошо.
– Ты не обижаешься?
– Мам… – закатываю глаза.
– Я хотела как лучше.
– Я знаю. – Мама нежно ведет ладошкой по моей гладковыбритой щеке. Зажмуриваюсь. Наклоняюсь опять. Опять целует в лоб. Я не обижаюсь. Нет. Родители – это святое.
– Ладно, идите уже. Вижу ведь, как не терпится.
– Отец не расстроится?
Мама качает головой. Богатые золотые серьги колышутся. Так, вблизи, конечно, на лице мамы видны тонкие морщинки. У глаз, в уголках губ. Но издали ее запросто можно принять за мою ровесницу. Говорят, мальчики ищут в жене маму, если так, где мне найти такую красавицу? Отцу несказанно повезло. Уходит, обдавая меня знакомым с детства парфюмом.
– Царица, – глядит ей вслед Тоха.
– Слюни, – напоминаю я.
– Да я ж ничего такого!
– Именно поэтому я тебе еще не втащил. Пойдемте уже, пока я окончательно не загнался.
– Дык, пойдем. Мы уже пару часов тебя умыкнуть пытаемся.
– Считайте, вышло.
Идем хищной стаей к выходу. Изредка останавливаемся с кем-нибудь перекинуться парой слов.
– Мар!
