важное, в кругу Семьи?
– Ни в коем случае! – с внезапной злобой ответил дон и ударил ладонью по столу. – Найди ему место, где он сможет хорошо зарабатывать, но к делам Семьи и близко не подпускай. Обязательно передай это остальным: Санни, Фредо, Клеменце. – Дон помолчал. – Иди и сообщи моим сыновьям, всем троим, что они едут со мной в больницу проститься с Дженко. Я хочу, чтобы они воздали ему последние почести. Пусть Фредди возьмет большую машину. И предложи Джонни присоединиться; скажи, что это меня обяжет. – Он увидел в глазах Хейгена вопрос. – Так как тебе нужно срочно лететь в Калифорнию, ты повидаться с Дженко не успеваешь. Однако не уезжай, пока я не вернусь и не переговорю с тобой. Понял?
– Понял. К какому времени Фреду подготовить машину?
– Когда гости разойдутся, – сказал дон Корлеоне. – Дженко подождет.
– Звонил сенатор, приносил извинения, что не может приехать лично, однако сказал, что вы поймете. Видимо, имел в виду тех фэбээровцев, что записывали номера автомобилей. Впрочем, он прислал подарок с курьером.
Не считая нужным говорить, что это он сам предупредил сенатора, дон просто кивнул.
– И что подарок, хорош?
Хейген изобразил уважительное одобрение: на его германо-ирландском лице типично итальянское выражение смотрелось странно.
– Старинное серебро, очень дорогое. Молодые смогут выручить за него не меньше тысячи. Сенатор, видно, долго выбирал именно то, что нужно. Для таких людей суть подарка куда важнее его стоимости.
Дон Корлеоне слушал, не скрывая удовольствия. Как и Лука Брази, сенатор служил одним из столпов, на которых держалась власть дона, и подарком он вновь подтвердил свое уважение и верность.
Кей Адамс узнала Джонни Фонтейна, едва тот появился в саду.
– Ты не говорил, что Джонни Фонтейн – друг вашей семьи, – ошарашенно произнесла она. – Теперь я точно выйду за тебя.
– Хочешь, познакомлю? – спросил Майкл.
– Не сейчас. Я вздыхала по нему три года. Приезжала в Нью-Йорк каждый раз, когда он выступал в «Кэпитоле»[11], и подпевала до хрипоты. Он был великолепен.
– Хорошо, после познакомитесь.
Когда Джонни допел и скрылся в доме с доном Корлеоне, Кей шутливо заметила:
– Только не говори, что такая знаменитость, как Джонни Фонтейн, обращается за помощью к твоему отцу!
– Джонни – его крестник. И если б не мой отец, он, вероятно, не стал бы таким знаменитым.
Кей Адамс восхищенно засмеялась:
– Похоже на еще одну занимательную историю…
– Боюсь, я не могу ее рассказать, – Майкл покачал головой.
– Ну пожалуйста!
И он рассказал – без шуток, без приукрашиваний и без лишних подробностей. Пояснил только, что восемь лет назад отец вел себя куда резче, к тому же заступиться за крестника было для него делом чести.
Сама история была
«Кэпитол» – кинотеатр и концертный зал, расположенный на Бродвее.
