статуса он ожидал большей благоразумности. И как дурак сумел подняться до главы компании стоимостью в сотни миллионов долларов? Дон как раз ищет новые пути вложения денег, и если лучшие представители этой индустрии настолько тупы, то кино – хороший вариант, его стоит обдумать. Оскорбительный тон Хейгена нисколько не коробил – искусству переговоров он учился лично у дона. «Не выходи из себя, – наставлял тот. – Не угрожай. Договаривайся». По-итальянски «договаривайся» звучало как negoziare – красиво и напоминало о негоциантах. Искусство заключалось в том, чтобы не отвечать на оскорбления и нападки, всегда подставлять другую щеку. Хейгену довелось наблюдать, как дон Корлеоне восемь часов провел за столом переговоров, глотая одну обиду за другой, пока пытался поставить на место знаменитого своей беспринципностью и манией величия мафиозо. В конце концов он бессильно всплеснул руками, сказал присутствующим: «Нет, с этим человеком невозможно договориться», – и покинул помещение. Мафиозо побледнел от ужаса и послал своих людей упросить дона вернуться. Соглашение было достигнуто, но два месяца спустя того человека застрелили в его любимой парикмахерской.
– Вот моя визитка, – начал Хейген снова как ни в чем не бывало. – Я адвокат. Разве я похож на самоубийцу? С чего бы мне вам угрожать? Более того, я готов выполнить любое ваше условие, чтобы Джонни Фонтейн получил роль. Я и так уже немало предложил за столь небольшую услугу. Оказать ее, как мне видится, в ваших же интересах. По словам Джонни, вы тоже считаете, что он идеально подходит на эту роль. Будь это не так, никто вас ни о чем не просил бы. Если же вы тревожитесь за свои вложения, мой клиент готов профинансировать съемки. Однако скажу начистоту: мы примем любое ваше решение, даже отказ. Никто и не думает на вас давить. Мы в курсе ваших особых отношений с господином Гувером и, позволю себе добавить, уважаем вас за это. Мой босс относится к дружбе очень трепетно.
Вольц все это время рисовал закорючки большой красной ручкой, но на слове «профинансировать» навострил уши.
– Смета съемок составляет пять миллионов, – со знакомой снисходительностью произнес он.
Хейген присвистнул, демонстрируя, что впечатлен, и спокойно заметил:
– У моего босса есть друзья, которые поддержат его в этом предприятии.
Впервые за все время Вольц, похоже, отнесся к разговору серьезно. Он внимательно изучил визитку Тома.
– Я знаю почти всех крупных адвокатов в Нью-Йорке, но твое имя слышу впервые. Откуда ты, черт побери, взялся?
– Я веду корпоративную практику, и у меня лишь один клиент, – сухо отметил Хейген, поднимаясь. – Что ж, не буду отнимать у вас время.
Он протянул руку, Вольц ее пожал.
У двери Хейген повернулся к продюсеру.
– Знаю, вам часто приходится иметь дело с людьми, которые пытаются казаться важнее, чем на самом деле. В моем случае все наоборот. Почему бы вам не расспросить обо мне нашего общего знакомого? Если передумаете, наберите мне в гостиницу. – Он помолчал и добавил: –
