style="font-size:15px;"> – Рва больше нет, – перебил китайца Кадан.
Хо-Чан чуть было не закричал, что ров есть, если к стенам крепости невозможно подтащить катапульты. Его лицо пожелтело от напряжения, и китаец едва успел проглотить уже готовые сорваться с губ резкие слова.
– Ров есть, – с поклоном, возразил он. – Пусть он похож на гнилые зубы старой собаки, но он – есть.
Великого Хана Бату перестал интересовать диалог между мастером Хо-Чаном и ханом Каданом. Он привстал и осмотрелся по сторонам, ища кого-то. Совсем рядом, за спинами воинов, мелькнуло разгоряченное лицо Сартака. Мальчик азартно преследовал кого-то и размахивал маленьким копьем. И на этот раз разгоряченное лицо сына показалось Бату особенно красивым. Детский хор голосов на секунду приблизился, заглушил другой хор – мужской – но тут же стих, словно растворились в нем.
«Ну, теперь Сартак обязательно победит», – улыбнувшись, подумал Бату. Мысли Хана вернулись к близкому штурму и он нахмурился. «А ты сам победишь?..» – промелькнула в голове далекая, сознательно отстраняемая мысль.
– Азамат! – громко позвал он.
Из толпы придворных Великого Хана вышел невысокий воин в иссиня черной кольчужной броне. Широкий желтый пояс перетягивал его узкую талию, такой же желтый шишак на голове был похож на жало, а темный плащ за плечам – на обвисшие крылья.
Азамат улыбнулся Батыю, обнажив ряд крупных зубов, и, приветствуя Великого Хана, молча поднял правую руку.
– Бери своих лучших воинов и иди к городу, – Бату кивнул на городские стены. – Прогони оттуда тупых бездельников-хорезмийцев, оставь только сотню и пусть они до конца разобьют ворота. Если будет нужно, помоги им. Потом ты вскроешь город, как вспарывают брюхо раненого медведя.
Азамат посмотрел туда, куда показывал великий Хан. Его улыбка превратилась в глумливую усмешку. Несколько секунд Азамат, прищурившись, рассматривал полуразрушенные стены и огромный «дом» стенобойной машины перед его воротами.
– Ты – великий Хан! – хрипло сказал Бату Азамат. – И, возблагодарим Аллаха за то, что ты будешь им всегда.
Воин поклонился.
– Ты хорошо понимаешь нашего Хана? – тихо шепнул Бури Кадану. – Потом он будет говорить, что семь недель ждал, пока не просохнут засыпанные рвы у стен «злого города», а сам город взял один малочисленный отряд лихого Азамата. Правда, на каждый десяток его воинов-волков в этом городке вряд ли надеется хотя бы одна овца.
– Великий Хан слишком спешит, – так же тихо ответил Кадан. – Ворота еще не разбиты, а Азамат слишком горяч, как раздраженная оса, ведь недаром он так похож на нее. Говорят, что когда Азамат два года назад стал мусульманином, и его спросили, кто более велик, Аллах или Бату, он ответил вопросом: а разве они не одно и тоже?..
Через полчаса в центре становища войска Бату послышался
