те неодобрительные слова, какие употребляет поэт, говоря об этих монархах в двух местах своей поэмы, именно: Чистилища VII, 119–120 и Рая XIX, 136–138. Наоборот, в той же Чистилища 115–117, он с похвалою отзывается о первом сыне Петра, Альфонсе. Потому древние комментаторы думают, что под словами «Сицилии и Арагоны честь» разумеется здесь старший сын Петра, Альфонс Добродетельный. Того же мнения держится и Филалет, также Карло Троиа (Veltro allegorico di Dante), – тем более, что Альфонс вместе с отцом своим Манфредом воевал с Карлом Анжуйским. Но, с другой стороны, так как Альфонс никогда не носил короны Сицилии и к тому же умер очень рано, в 1291 г., то почти несомненно, что Данте, высказав сперва столь лестное мнение о Федериго и Джьякомо, затем, по неизвестной причине, изменил его. Известно, по крайней мере, что вначале он находился в самых дружеских отношениях к Федериго и даже был намерен посвятить ему свой Рай (о чем высказал монаху Иларию), так как этот принц всегда сильно благоприятствовал гибеллинской партии. По мнению Ноттера, такая перемена во мнении Данте произошла вследствие отказа Федериго принять на себя сеньорию гибеллинской Пизы после паденья Угуччьоне.
119
Манфред просит поэта возвестить своей дочери, что он, несмотря на отлучение от церкви, находится не в числе осужденных в аду, и тем рассеять ложь иного об нем мнения. Манфред был отлучен от церкви за свое сопротивление папе, назначившему корону неаполитанскую и сицилийскую французскому графу Карлу Анжуйскому. Несмотря на папский интердикт, Манфред стал королем в 1260 г., но через шесть лет (1266) в сражении при Беневенто или Гранделла на р. Калоре потерял корону и жизнь, после чего королем стал Карл Анжуйский.
120
«Невозможно счесть моих грехов!» (в подлиннике: Orribil furon li peccati miei). Флорентинский историк Малеспини, которым часто пользовался Данте, обвиняет Манфреда в убийстве своего племянника Генриха, в отцеубийстве, в убийстве брата Конрада IV и в попытках к убийству Конрадина. Кроме того гвельфский писатель Виллани обвиняет его и отца его Фридриха II (Ада X, 14 и 119), в эпикуреизме, в развратной жизни и даже в сарацинской ереси. Но все эти обвинения недоказанные и есть повод думать, что та часть хроники Малеспини, где говорится об этих преступлениях, подложна и внесена кем-нибудь из папской партии. Главный упрек против Манфреда есть тот, что он завладел сицилийской короной, обойдя законного ее наследника – племянника своего Конрадина.
121
«Смысл священных книг» (в подлиннике: Se'l pastor di Cosenza…. avesse in Dio ben letta questa faccia – faccia, страница, лист книги), т. е. еслиб он понял смысл священных книг, где значится, что Господь всегда готов прощать обращающихся к нему грешников.
122
«На травлю» (в подлиннике: alla caccia); так выражается поэт для обозначения ярости архиепископа, преследующего своего личного врага даже за могилою. Историк Саба Малеспини употребляет это же слово для выражения добычи, доставшейся Карлу Анжуйскому после поражения Манфреда, часть которой он передал папе: «Ut autem гех Carolus…. de primitiis laborum suorum participem faciat patrem patrum, et de sua venatione (caccia, охота, травля) pater ipse praegustet, duos сегоferarios aureos etc… Clementi transmittit».
123
После
