тут и народу-то столько нет! Скажете тоже, тысячи. На всем полуострове не наскрести столько идейных живых. – прокаркал согласно Старший Корвус в ответ.
– Значит, големы. И у нас вырисовывается своеобразный портрет: некто бессмертный, могущественный менталист, великий, поскольку имеет способности к управлению големами, в сговоре с женщиной – рыбой. И не кривитесь, Косаткины, вы млекопитающие, между прочим. Так вот, эта сладкая парочка организует все это прекрасное, с целью вернуть аспидного дракона в реальность. Зачем?
– Что? – сиплый голос Вуруса прозвучал, словно крик утопающего. Все оглянулись на губернатора. Он сидел, бледный смертельно, с очередным сломанным карандашом в толстых пальцах. И неверящим взглядом смотрел на Ладона. – Повторите.
– С какого вам места? Да, главных двое, опрошенный некромантом свидетель сказал, что они перед ним… совокуплялись, простите. И мой антипод, аспид. Я видел его здесь, в Сумерках, глубоко. Да вы же все знаете.
Губернатор порывисто встал, покачнувшись, уронил свой увесистый стул и бормоча извинения, быстро вышел за дверь.
Дракон с Клавдием обменялись красноречивыми взглядами, и титан выскользнул следом за ним.
***
– Продолжаешь жалеть себя?
Люся при первой возможности возвращалась сюда. В Сумерках время текло совершенно иначе. Пространство не подчинялось законам известной всем физики. Они договорились с Ильей: как только он чувствует ее слабость, сразу использует связь, возвращая назад. Они рисковали, но жизни детей, потерявшихся в Сумерках, стоила этого риска.
– Меня больше некому было жалеть! – голос мальчика, сидевшего на краю полуразрушенной сумеречной стены говорил ей: он плакал. И теперь тщательно это скрывает.
– Потому ты и решил стать таким же? – смысл слов сейчас был совершенно не важен.
Главное, что он жив. И вполне даже здоров. Это совсем не укладывалось в рамки того, что они знали о Сумерках. Дети должны уже были погибнуть, как минимум – выгореть, выпадая в реальность. А они… вполне себе благополучны. Надолго ли?
– Знаешь, у меня здесь появилась подруга. Девочка-рысь. Мы разговариваем по ночам.
– Она голем? – Люся знала прекрасно, о ком он. До сих пор Маруся никак не выходила с ней на контакт, ее можно было увидеть лишь в гулине сумерек, да следы говорили о том, что дочь Линкса жива.
– Ты что?! – Канин-младший даже к ней повернулся, и Лю с удовольствием убедилась: бледен, но упитан вполне и здоров. – Сама ты голем. Она очень живая и теплая. И умная, и меня понимает, хоть и девчонка.
Надо же. Эта малышка “его понимает”. Струна связи с Ильей натянулась. Он звал и настойчиво.
– Мне пора. Я вернусь, и ты расскажешь мне все подробно. Хорошо? Со мной не хочешь?
Мальчишка нахохлился, снова разворачиваясь к ней спиной. Не ответил, лишь сжал кулаки и тихонечко всхлипнул. Не хочет. Ну что же… уже одно то, что Маруся пришла к
