она была изящная, воздушная какая-то, ей нельзя было дать никакого количества лет… Естественно, этот вопрос неминуемо атаковал меня со всех сторон – сколько же МГ лет? – но каждый раз я его безжалостно от себя отгонял и, таким образом, оставлял даже без попытки гипотетического предположения. Во-первых, у таких женщин – к такому выводу я пришел давно – нет возраста, а во-вторых, мне было бы крайне неприлично задаваться таким вопросом о даме, которая так мне помогла, даже в мыслях.
– Я знаю, что вы пока в гостинице. Но они вам ведь подыскивают что-то? Впрочем, думаю, что лучше мне самой этим заняться, вы только им не говорите – посмотрим, у кого что получится, – МГ засмеялась негромким, неназойливым, каким-то исключительно приятным смехом. – Вот моя карточка. Звоните, когда хотите. И вообще, нам бы увидеться без особого промедления и потолковать, что вы на это?
МГ не стала дожидаться моего ответа.
– Бегите к своим. Вы все-таки на службе. До скорого.
Она пожала мою руку своей левой рукой, от сердца.
Когда после кафе мы выскочили на улицу, там уже было гораздо меньше народу, практичные горожане уже начинали постепенно расходиться. Вернуться с улицы на биржу было настоящим счастьем. Стены ее здания были настолько толстыми, подвалы столь глубокими, а эти новомодные охладительные машины так исправно работали, что внутри образовывался особый микроклимат и в здании было совсем не жарко – можно было ходить хоть в трех черных пиджаках. Но попробуй выйти из здания – и ты проклинаешь все на свете!
– Ну и жарища! – кручу я головой, обращаясь одновременно к Врано и к Ладисласу. – Чувствую, что мне нелегко будет это перенести: такие температуры да еще и эта униформа.
– Да, летом тут адское пекло, – согласился Ладислас.
– Значит, и для вас тоже?
– Ну конечно, – говорит Врано. – Мы тоже страдаем.
– Так как же вы – и другие тоже – как вы умудряетесь выдерживать все это?
– Ну, мы все-таки южане. Жара нас донимает, но мы привычные. И потом, большинство брокеров устроились по линиям двух трамвайных маршрутов – им легче, а те, кому линии не подходят, после того, как биржа закрывается, добираются домой перебежками. Точно так же и мы поступаем. Нам, к сожалению, ни одна из линий не подходит. Так что единственный выход – это перебежками.
– Так и живем, – подтвердил эти слова Ладислас.
«Перебежками» – на меня это слово произвело впечатление. Итак, и Врано, и Ладислас живут вдали от трамвайных маршрутов. Но они выработали себе вариант: добираются домой благодаря этим «перебежкам». Выбегают из биржи и сразу в «Желтый дом». Там можно выпить чего-нибудь прохладительного, а то и подкрепиться основательно, зарядиться этим для следующей перебежки. Потом по теневой стороне – «всегда держись теневой стороны», они меня постоянно об этом предупреждают – перебегают к «Каторжанам». Там
