необдуманно и несвоевременно; но когда уже упущен был удобный момент для преследования неприятеля, тогда принятие предложений Жюно стало уже неизбежным. Военный совет, созванный в Лондоне в январе 1819 г., утвердил перемирие 22 августа и конвенцию; но ни Дэльримпль, ни Беррард уже не получили командования, и только сражение при Талавере (28 июля 1809) изгладило память о Синтре и восстановило репутацию Уэллесли.
Строфы XXIV–XXVI в первоначальной рукописи поэмы имели иную, более распространенную редакцию. Они были переделаны Байроном по настояниям его друзей. Вот их первоначальный текст:
Вот золотом, потомству в поученье,
Начертан в списке господин Жюно;
И прочие не лишены значенья,
Но в стих вместить их было б мудрено.
Победой обольщенные, давно
Они за подвиг лавров ожидали
И были одурачены равно.
Сэр Артур, Гарри и Дэльримиль попали
В тенета злых врагов, которым довеяли.
Конвенцией зовется демон злобный,
Что в Мариальве рыцарей смутил,
Отняв их ум (коль был у них подобный),
И радость нашу в горе обратил.
Когда газетный лист нам сообщил,
Что бросил галл равнину Вимиеры,
Наперерыв тут каждый заспешил —
Все «Хроники», и «Почты», и «Курьеры» —
Торжествовать врагов победу свыше мер.
Вдруг привела конвенция в движенье
Все перья, руки, ноги, языки;
Мэр, альдермэн забыли угощенье;
Церковные проснулись парики,
И Коббет сам, молчавший от тоски
Семь дней, вскочил в порыве чудотворном,
Крича, что могут только дураки
Себя связать условием позорным.
Мычащий зверь взревел – и сном заснул покорным.
Все вопияли к Небу… Слыша глас
Короны нашей преданных вассалов,
Решило Небо строго в тот же час
Расследовать поступки генералов.
Но Милость их взяла под свой покров,
Зане они врагов своих щадили
(Иль милостивы судьи к Бингу были?)
Закон для плутов, не для дураков.
Итак, друзья, – живите на здоровье,
Благословляя судей хладнокровье.
32
Байрон и Гобгоуз отплыли из Фальмута 2 июля 1809 г., прибыли в Лиссабон 6-го или 7-го, а 17-го из Альдеи Гальбеги («первая станция от Лиссабона, куда можно попасть только водой») поехали
