повторяется по кругу. Из раза в раз. Так зачем пытаться что-то изменить? Разве это в моих силах?
Минуты тянутся, и я понимаю, что нахожусь одна в этой постели, в этой комнате. С трудом стаскиваю себя с кровати и плетусь в душ. У меня ничего не болит. Абсолютно ничего. Видимо, тело так привыкло, что его берут без спроса, что ему уже всё равно.
Смываю с себя засохшую сперму, на автомате мою голову и чищу зубы. Мне не хочется ни кушать, ни плавать, ни читать. Я просто закрываюсь в своей спальне и жду неминуемого.
Но ночью Демиан не приходит ко мне. Не приходит он ко мне и следующим вечером, а на третий день я, преисполненная ярости, иду к нему сама, чтобы высказать всё, что о нём думаю. Но Демиана нет. Охрана говорит, что он уехал позапрошлой ночью. Получается, сразу же после того, как поимел меня.
Он не появляется ещё семь дней, и всю неделю я каждую ночь прихожу в его комнату. Рассматриваю вещи, верчу их в руках, трогаю, нюхаю. Мне хочется узнать о нём что-то личное. Что-то, что можно использовать против него. Какой-нибудь секрет. Тайну, которую Демиан хранит за семью печатями. Но я не нахожу ничего, кроме одежды, нескольких книг и блокнотов, блока сигарет, парфюма и других самых обычных вещей.
Примеряю на себя его запах и рубашки, курю его сигареты, сижу в его кресле, валяюсь на его кровати, читаю его книги и изучаю блокноты. Там какие-то заметки, сделанные урывками, не связанные между собой и не несущие абсолютно никакого смысла для меня.
– Когда ты вернёшься? – вопрошаю, лёжа на постели, пропитанной его запахом, и смотря в отражение на потолке. Над кроватью зеркало. Я заметила это ещё в ту ночь.
Ожидание и неопределённость сводят с ума. Я не знаю, где он и когда вернётся. Для Демиана лучше бы никогда сюда не возвращаться. Не оставаться со мной наедине. Не доверять мне свои тайны и не показывать слабые места.
Я зализала раны. Я отбросила ненужные фантазии о счастливом будущем, в котором Демиан влюбляется в меня. Я выработала новый план. И я достигну своей цели во что бы то ни стало.
Глава 8
Демиан
Резво поворачиваюсь и делаю шаг в сторону, однако это не помогает увернуться. Удар дубиной прилетает между лопаток. Такой сильный, что я мычу, теряю равновесие и падаю коленями в траву. Какой бы дряхлой на вид ни была Доротеа, рука у неё тяжёлая. Старуха не растеряла сноровку и может потягаться даже со здоровым бычарой. А уж мне надавать тумаков – для неё вообще плёвое дело.
– Совсем сдурела? – шиплю, не поднимая головы.
– Вставай! – шипит Доротеа в ответ. – Вставай, пока я не проломила тебе башку!
– Хватит на сегодня.
– Когда я скажу, тогда и хватит!
Она возникает передо мной, замахивается деревянной дубиной и обрушивает её мне на грудь, выбивая из меня воздух, а заодно и способность функционировать. Лежу в траве и корчусь от простреливающей боли. Вдохнуть не могу, выдохнуть – тоже. Шевелю губами и скребу пальцами о землю, дожидаясь, когда тело снова начнёт меня слушаться.
