особую чистоту и умиротворение.
На стене у самого входа были приделаны крючки, на которых висели белоснежные накидки. Их следовало надевать всем прихожанам без исключения. Мы с Льярой тоже взяли по одной.
– Встречаемся здесь?
Оборотница дождалась моего кивка и, накинув капюшон, направилась в сторону зимних секторов рощи. Я двинулась в противоположную сторону – туда, где рос мой покровитель – орех. Шла, не торопясь, а из головы не выходила та женщина, так похожая на мою подругу. Может ли она быть мамой Льяры? И если так, то как здесь оказалась и почему не заметила собственную дочь?
Неожиданно глаза выхватили что-то неправильное. Что-то, что не вписывалось в общую картину. То, чего здесь просто не могло быть! Сердце екнуло и пропустило удар, а затем пустилось вскачь.
Кровь! Откуда здесь взялась кровь?! Алое среди белоснежных петуний пятно, выглядело зловеще. Я застыла, в ужасе уставившись на него и невольно вспомнила резню в общежитии. Но, присмотревшись, выдохнула с облегчением:
– Богиня! Это всего лишь цветы!
Провела по лицу вниз, словно стряхивая морок. Совсем нервишки ни к бесам! Это надо же было так испугаться простого букета! Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаивая нервы, но так и не сошла с места. Сорванные цветы здесь – уже сами по себе кощунство. Как истинная друидка, я была до глубины души возмущена таким попранием традиций – в храм Великой Матери не принято приносить мертвые растения.
Неожиданно меня толкнули. Да так, что, оступившись, я вынужденно сошла с тропы, примяв несколько кустиков петуний.
– Простите, – не слишком-то и вежливо буркнула незнакомая девушка, поправляя едва не свалившийся с головы капюшон.
Но я тоже хороша. Встала на пути как вкопанная, а эта девушка могла тоже засмотреться на красные цветы, вот меня и не заметила.
– И вы меня простите, – извинилась на всякий случай ей в спину, но незнакомка ничего не ответив, ушла.
Забыв про нее, я принялась осматриваться в поисках жреца, который неизменно прохаживался вокруг растущего в центре храма бука. Завидев зеленый, расшитый по подолу золотыми колосьями балахон, поспешила к нему и сообщила о кощунстве.
– Как с ума все посходили с этим затмением! Одни орут на площади вокруг храма, другие тащат сюда всякую гадость! – неожиданно бурно отреагировал жрец на мои слова. – Ступай, дитя природы, я во всем разберусь. Да осенит тебя длань Великой Матери!
Я ритуально поклонилась, прижав к груди скрещенные ладони, и направилась к своему покровителю.
У орешника было пусто – еще одно храмовое чудо. На тропинках всегда можно кого-нибудь встретить, но подле древа-покровителя, ты неизменно оказываешься в одиночестве, если только не будешь держать за руку того, с кем пришел. В любой другой священной роще такого не увидишь, только здесь в столичном храме.
Ступив под сень развесистой кроны, я приложила ладонь к
