случае подругам из отряда. Всем вдруг сразу захотелось посмотреть, как он двигается, его принялись дёргать за рукава, упрашивать, он внезапно сделался центром внимания. Ему всё это было не очень приятно; пообещав показать, танцевать так и не собрался, сидел на пуфике в уголке и слушал музыку, оценивая технику у Олега. Он чётко понимал, что дискотека с бобин – это кошмар и сплошное неудобство и с кассетами было бы гораздо проще. И карандашом мотать удобно, и места занимают гораздо меньше, и переворачивать на другую сторону не в пример быстрее и легче. Но Олег был упрямым фанатом бобинных магнитофонов, поэтому на отрядных дискотеках у него не было ни одной свободной минуты – он всё время был занят поиском нужной песни в огромных коробках.
В итоге Филатов, раздражённый вниманием Марины и её окружения, пересел к вожатому и предложил свою помощь по подбору и поиску музыки.
Олег посмотрел на него недоверчиво, а потом сказал:
– В этой коробке найди Минаева. И там на свой вкус.
Он протянул Мише наушники и дал место возле второго аппарата. Филатов, не зная, кто такой Минаев, быстро проглядел упаковки, нашёл на торце одной из них надпись фломастером «Сергей Минаев. Дискотека», достал бобину, закрепил её в магнитофоне, подкрутил звук в наушниках и включил.
Ещё через несколько секунд он понял, что нашёл нового музыкального кумира. «Не смотри на меня, братец Луи, Луи, Луи…» подпевал он следом за исполнителем и едва не пропустил момент, когда Олег начал показывать ему, что пора скоро переключаться. Пришлось быстро отматывать назад – но он успел.
А когда им стали каждый понедельник по утрам включать во время подъёма «Тяжёлый день» на мотив You’re in the Army Now, он окончательно проникся творчеством Минаева. По крупицам собирая информацию, от Олега узнал, что Сергей работает диск-жокеем в «Интуристе», имеет доступ к западной музыке и фирменным фонограммам без голоса, благодаря чему может эти песни переводить и петь.
Миша уже пару лет совершенно точно знал, что You’re My Heart, You’re My Soul не может означать «Ты мой хлеб, моя соль». Да и всё остальное – «Шери любит бренди», «Конец службы, иду в гастроном», «Я летом езжу только в Крым» – вряд ли являются дословными версиями песен. Вожатый лишь пожимал плечами и отмахивался от любопытного помощника. Для него вся музыка на отличном от русского языках была тайной за семью печатями. «Ла-ла-ла, на-на-на» – это всё, что он напевал под абсолютно любую песню, и лишь слово «Москау» у «Чингисхана» не вызывало никаких сомнений.
Постепенно Олег привык к тому, что рядом с ним на дискотеке сидит этот немного странный парень из соседнего отряда. Филатов, как выяснилось, обладал отменным чувством ритма и идеально сводил песни. Прищурившись, он клал руки на крутилки усилителей, иногда протягивал руку к вращающейся бобине следующей песни, слегка придерживая её для совмещения ритма – а потом начинал поднимать на ней громкость. Он помнил, как исполнил это два года назад в первый раз в «Звезде» и почувствовал,
