сама крепко обняла Фёдора. Он слышал, как сердце стучит у неё в груди. Потом, ни слова не говоря, она скрылась в темноте.
Род Фёдора был не очень знатен, но и совсем безызвестными его предков тоже нельзя было назвать. Они не были богаты, но у всех родственников его отца всегда были земли и крестьяне. И теперь Фёдору предстояло разобраться, почему его, родовитого барина, так взволновала эта простая девушка. Да что там говорить, простая, – цыганка! Таборная цыганка, кочующая в кибитке, не имеющая своего угла на этой земле.
Фёдор вспомнил вчерашний вечер. Цыганка… Стройная девушка в ярком платье с накинутым сверху лёгким пальто, улыбающаяся ему. Длинные серёжки звенят при каждом движении головы. Ожидал ли он того, что случилось в охотничьем домике? Сначала ему казалось, что он жаждал этого как ничего и никогда в своей жизни. Но всё равно случившееся стало для него неожиданностью, которая сломала все его принципы, нарушила все законы его устоявшейся жизни.
Весь день Фёдор не находил себе места. Что ему делать? Идти к ней в табор? Как она даст ему знать, когда они встретятся? Он не помнил, что ел за обедом, отказался от чаю, наконец, когда солнце стало клониться к закату, приказал Семёну подать кафтан, вышел из дому и направился к роще.
Вечер был прохладный, но Фёдор не чувствовал ни ветра, который распахивал его незастегнутый кафтан, ни луж под ногами, вода из которых разлеталась в разные стороны при каждом его шаге. Он прошёл то место, где встретился впервые с Джафранкой, даже не остановившись, и направился прямо к табору.
У костра сидели всё те же три цыгана. «Караул у них тут не меняется», – подумал Фёдор. Подошёл к костру, поздоровался.
– Здорово, барин, – сказал Рамир, одетый, как и в прошлый раз, в красную куртку. – С чем на этот раз пожаловал?
– Могу я увидеть Джафранку?
– А её нет.
– А где она?
Все трое, как и в первый раз, воззрились на Фёдора удивлëнно.
– Барин, – терпеливо стал объяснять Рамир, – я же тебе в прошлый раз сказал: если Джафранка желает кого-то видеть, она или сама к нему приходит, или приглашает. Я понимаю, что это твоя земля, но мы люди мирные, никого не трогаем. Это наш табор, это наши кибитки, и если мы не хотим, чтобы кто-то сюда входил, мы не позволим ему войти. Это понятно?
Тот, другой, подпоясанный кушаком, сказал ласково:
– Иди подобру-поздорову, барин. Сказали же тебе: нет Джафранки.
– Передайте ей, что я приходил, – только и смог произнести Фёдор, потом повернулся и, не замечая луж под ногами, побрëл к роще.
На следующее утро одинокая мужская фигура в расстëгнутом кафтане и мокрых сапогах долго стояла на лугу под пригорком, где ещё вчера был раскинут табор. На земле осталось много следов от колёс кибиток и телег, сырая прошлогодняя трава была сильно примята, место недавно потушенного костра было заботливо присыпано землëй. Постояв так ещё немного, мужчина медленно
