поднялся на ноги, слегка отряхиваясь от прицепившихся к одежде еловых иголок. Пантелей в этот момент аккуратным движением выдернул нож из тела германского солдата, обтерев его о голенище своего ботинка.
– Куда мы их денем-то? В яму? – будничным тоном поинтересовался он у Ремизова.
– Только сначала амуницию позаимствуем. Их форма как раз мне и Лёшке впору будет.
– Дело говоришь, – одобрительно кивнул Пантелей и, присев перед еще теплым трупом одного из эсэсовцев на корточки, начал быстро стягивать с него одежду.
– Держи! – Пантелей бросил подошедшему Дубинину черный китель с накладными карманами.
– Что будем делать с охотником на рябчиков? – внезапно вспомнил о пленном немце Ремизов.
– В яму, – утвердительно произнес Лёшка.
Юрий вопросительно поднял брови. Он точно помнил, что всего лишь оглушил немца.
– Нам свидетели не нужны, – равнодушно пожал плечами Дубинин, натягивая на себя вражескую униформу.
Спустя несколько минут, закончив подчищать за собой, диверсанты, крадучись, переступили порог подземелья.
Глава 7
Доктор Грубер с некоторым облегчением проводил взглядом отъехавший автомобиль, увозящий прочь из замка так ужасно разочаровавшую его дочь Марию. Профессор даже не посчитал нужным выйти во двор, чтобы попрощаться с девушкой.
Отвернувшись от окна, как только машина выехала через арку крепостных ворот, он снова вернулся к насущным делам: ему не терпелось приступить к новому этапу эксперимента. Закончив с расшифровкой данных, полученных в результате предыдущей попытки, и сделав новые уточняющие расчеты в нагрузках, Клаус Грубер решительным шагом направился в сторону лестницы, ведущий в лабораторный блок.
В качестве подопытного доктор Грубер выбрал любопытный экземпляр – пленного русского, которого удалось схватить в результате удачно организованной засады в соседней деревне.
«Интересно, насколько интенсивно произойдет регенерация тканей при такой степени тяжести его ранений?», – рассуждал про себя профессор.
Оберштурмбанфюрер Гаус дал разрешение использовать этого солдата с некоторой неохотой, и только при условии, что во время эксперимента будет присутствовать его человек – оберштурмфюрер Леманн.
– Вверяю этого упрямого русского Вашим заботам, доктор Губер, – с легким сарказмом произнес герр Гаус. – Возможно, Вам удастся то, чего не смогли добиться мои люди – заставить пленного говорить.
– Мой дорогой оберштурмбанфюрер! Ваши костоломы только и способны, что избивать арестантов и наносить им увечья. Совершенно не цивилизованный подход к допросу! – доктор Грубер разочарованно покачал головой.
– Помилуйте! – возмутился герр Гаус. – Мои офицеры – сущие дети по сравнению с Вашими медиками! По крайней
