style="font-size:15px;"> Я протянул Потылицыну записку, потом перевел ее.
– Как я понимаю, вас там знают в лицо, и мне на контакт выходить не стоит. Речь идет лишь о наблюдении за домом, установление хозяев, выявление связей?
Молодец, господин поручик, все сразу просек!
– Именно так, – кивнул я, а потом уточнил: – Официальных полномочий у вас нет, возможно, что вообще не будет. И о вашей миссии буду знать лишь я. Попадетесь, «отмазывать» будет сложно, а в Минске вас могут «пасти» и польская разведка, и наше чека.
– Отмазать – это вроде как оправдать? – деловито поинтересовался бывший поручик.
А я-то думал, что он начнет возмущаться.
– Ну, это в порядке вещей, – усмехнулся Потылицын. – Ротмистр, когда меня в Норвегию посылал, вообще сказал, что если случиться скандал, он станет говорить, что знать меня не знает, ведать не ведает.
Нет, если смогу, то я своему человеку помогу, но не факт, что сумею. Особенно, если попадет в загребущие лапы моих коллег.
– А как мы с вами свяжемся? – спросил экс-поручик.
– Скоро я буду в Минске, вы меня там отыщите, – ответил я.
– Владимир Иванович, если речь пойдет о скрытом наблюдении, то желательно бы мне еще человека с собой взять. И для связи, и для спокойствия. Один наблюдатель – слишком мало. Желательно бы человек пять, чтобы глаза не успели мозолить.
Тут Вадим Сергеевич прав. Если наблюдает один человек, это сразу же привлечет внимание. Даже двоих мало. Но я не знаю, где мне человека найти. Семенцова отдать? Нет, на уголовника у меня другие планы, равно как и на Прибылова.
– А вы со мной Холминова отправьте. Парень толковый, а делать ему сейчас все равно нечего.
Холминов у меня инженер-электрик и взят на всякий случай, для обслуживания дизеля. Неужели Артузов специалиста в Москве не найдет?
– Забирай, – махнул я рукой. Спросил со вздохом: – Что еще нужно? Деньги, документы?
И зачем спрашивать очевидные вещи? Типа, с деньгами и документами и дурак справится, а ты без них попробуй?
В моем вещмешке еще оставались золотые червонцы. Целых пять штук, включая «заветный», обнаруженный в сундучке в первый день «попаданчества». Оставив себе пару штук, оставшиеся три отдал Прибылову. Отставной поручик скорчил кислую физиономию, но деньги взял. Зажав их в кулак, позвенел золотом.
– На неделю хватит, а там видно будет.
– А документы? – поинтересовался я.
Потылицын открыл рот, чтобы ответить, но тут зазвонил телефон. В тайной надежде, что Наталья освободилась пораньше, я снял трубку.
– Аксенов у аппарата.
На той стороне провода оказалась совсем не Наташа. Мужской голос строго сказал:
– Приемная председателя Совнаркома, Горбунов. Владимир Иванович, что у вас произошло сегодня с книжником?
– С книжником? – растерянно переспросил я. Интересно, а откуда в приемной Ленина знают о записке? Но Горбунов, оказывается,
