несколько километров по шоссе, машина затормозила перед выездом на широкую автостраду. Указатель сообщал, что налево, через четыре километра, будет Портовый район, а направо, через десять километров, Гиперборейск и его Старый Город. Конечно, электромобиль свернул направо и начал ускоряться. Тут же Ивану пришло сообщение на коммуникатор от Романа Волхова с приглашением на встречу в Центре Медиасотрудничества, занимавшем этаж офисного здания «Терем», в одиннадцать часов дня по времени планетарной столицы. Иван решил, что успеет все-таки заехать в гостиницу.
Еще буквально минута езды, такси начало взбираться на невысокий горный кряж. Оглянувшись назад, Иван увидел, как равнина, поблескивающая огнями фонарей и вышек космопорта, обрывается в черное непроницаемое море. У берега, за рядами приземистых ангаров, виднелись огороженные иллюминированными дамбами запруды. Там, прямо в воде, под водой, беспрестанно мелькали вспышки сварки, шла работа на остовах строящихся космических кораблей.
Перевалив через кряж, трасса спустилась на окутанную густым туманом равнину. Мимо проносились голографические рекламные вывески и отсыревшие старомодные щиты, объявления на которых предлагали или купить дешевые строительные материалы, или, наоборот, дорогие квартиры в центре Гиперборейска. Ивану очень непривычно было созерцать объявления на русском языке, без дублирования на испанском или общеанглийском. Туман мешал рассмотреть окружающий пейзаж, но что Иван видел – монотонные, блестящие влагой ряды невысоких одинаковых деревьев, уходящие во мглу. Снег здесь почти не лежал, иногда только попадались старые сугробы, их явно сгребли уборочные машины. Несмотря на плохую видимость, над дорогой сновало множество летающих автомобилей-флаеров, им сигналили осветительные установки.
Внезапно на пути у такси возникла укутанная туманом гора, озаряемая десятками прожекторов. Водитель слегка снизил скорость, и Фомин увидел, что это вовсе не гора, а двойка головастых каменных львов, замершая по обе стороны от автострады. Статуи были запряжены в сбрую из стальных канатов, которые уходили, провисая, вверх. Канаты заканчивались в кулаке исполина, беспрерывно мчащегося на колеснице и размахивающего луком. Его шлем и бородатое лицо, даже сквозь туман видно, покрывали линии плесени. Местами камень отвалился от статуи, торчала арматура, но изваяние все равно внушало трепет своими размерами, блеском льда на стальной тетиве лука и общей загадочностью. Например, львы, тянущие колесницу, хоть и были выдающегося размера, не дотягивали ростом даже до оси между неподвижными колесами. При хорошей погоде издалека казалось, будто каменный воин запряг колесницу парой котят. Как ни странно, название и смысл этого памятника колониальной старины не сохранились, возможно, любую информацию про него умышленно стерли из всех архивов. Местные иногда в шутку называли его «кошатником», «ездуном» или «живодером». Несмотря на такую несерьезность в отношении, человек на колеснице с крохотными львами и луком в руке украшал знамя колонии
