боится оказаться наедине с разъяренным господарем?
Впрочем, была и другая причина тревог. Иные приходили к ней из мира нави. Они с сожалением смотрели на Зулейку и вечно повторяли, что она, как и остальные восемь, находится в огромнейшей опасности. И это ещё сильнее убеждало: бежать из господарского дома – надо. Чтобы вдохнуть чистого воздуха полной грудью и наконец–то начать жить.
Зулейка ещё не знала, будет ли она прятать свои познания от людей или станет известной чародейкой среди степного племени. Хоть какого–то. Она вообще не думала, что будет после. Какая–то часть её полностью лишилась надежды и верила в неожиданное возвращение чародея, его гнев и злобу. И пусть, но оставаться и постоянно смотреть на ворота со страхом Зулейка не станет.
Ей стоило большого труда не прикасаться к палёной воде. Устав ворочаться, она поднялась, схватила заранее собранную котомку и вышла за порог. Багровые лучи только начали появляться. Ночная мгла будто бы сражалась со светом, уступая последнему. Роса приятно холодила ноги. Зулейка улыбнулась и присела.
А ведь было в этих годах что–то хорошее. Травы, камни, пряные напитки и праздничные ужины вместе с остальными. Конечно, служба тяжело давила, но порой это казалось настолько привычным, что… О нет, она не будет этого признавать! Зулейка слишком долго ждала и решалась. Да и не хватит у неё смелости побежать через чащу самой, особенно в волчье время.
Да, она будет оборачиваться, вспоминать Марену, Ядвигу, Лешка и других. Но не жалеть.
– О, – Лыцко пришёл удивительно вовремя. – А я–то думал, куда ты запропастилась. Идём?
Парень с весёлым свистом зашагал к воротам. Зулейка встала и побежала вслед за ним. Внутри словно переворачивался весь мир, ноги дрожали, на ветках то и дело мерещился огромный ворон. С жутким сердцебиением она вышла за ворота и… Ничего.
Перед ними расстелилась колдовская чаща. Туманная, багряная и пахнущая сыростью. Где–то вдали слышался вой неупокоённых духов, чуть ближе блуждали волки. Лыцко и Зулейка переглянулись, затем бодро зашагали по тропке.
– Заодно и проверим, – усмехнулся парень.
О том, что тропка была блуждающей, ученики узнали случайно и лишь благодаря Лыцку. Пытаясь сбежать, он брёл по ней и каждый раз возвращался к господарскому дому. Иные дороги были опасны. Они могли завести ещё глубже в лес или к границе миров, где блуждало море голодных и мёртвых. Разрешение чародея позволяло спокойно пойти по тропке и выйти к Пустоши. То же самое происходило, если господаря не волновала судьба учеников. По крайней мере, Зулейке отчаянно хотелось верить в это.
В какой–то момент они перешли на бег. И Лыцко тоже не скрывал своего страха – он нёсся с волнением и надеждой, что господарь не выпрыгнет на них из–за очередного поворота и что в конце их ждут земли Пустоши, а не знакомые ворота. Но вскоре пришлось замедлиться. Зулейка устала, да и чаща казалась ей уже не такой жуткой. Она привыкла ко мраку и туману, за которыми прятались солнечные лучи. Даже
