вернётся, – чуть твёрже повторила Марена.
И тогда Зулейка поняла, что птичница сама не знает ответа. Да, она верит, может, ни капли не сомневается, но Марена не знала наверняка. Значит, ей стоит надеяться.
– Но может и не вернуться, – произнесла Зулейка. – Никто из нас не знает этого.
Очевидные и правдивые слова заставили Марену погрустнеть. Она ушла, погружённая в свои мысли, а Зулейка улыбнулась. Господарь может не вернуться. Может забыть о них, об этом доме и глухой чаще. Если так, то ей… Им всем несказанно повезло!
2.
Лыцко знал, что наступит день, когда он выйдет за ворота и побежит далеко–далеко, сквозь заросшие травами тропинки туда, где развеваются золотые колосья, где нашли своё пристанище степные кочевники. Он уйдет к ним, может, даже заведёт жену и будет водить острым мечом по чужой коже.
Господарский дом оставался без хозяина чуть меньше седмицы. Он сразу понял, что у чародея появились важные дела, вынудившие его покинуть эти земли надолго. Когда он вернётся, Лыцко будет уже далеко, на другом краю света. Он наберётся опыта, станет бравым воином и никто, кроме его собственного правителя, не будет ему указывать.
Лыцко спокойно собирался в путь, прикидывал, сколько еды ему пригодится, понадобятся ли исписанные чернилами бумаги со знаками иных. Эта дорога может затянуться и из–за Самхейна, ведь в чаще наверняка полно нечисти. Голодной и жаждущей человеческой плоти. Она боялась чародея, оттого держалась подальше от дома, но легко могла схватить того, кто окажется за воротами. Лыцко ходил и напевал старые детские песни, предвкушая дальнюю дорогу и встречу с вольными кочевниками.
Марена смотрела на него осуждающе, Зулейка – испуганно и заинтересованно. Ни для кого не было секретом, что последняя тоже хотела покинуть господарский дом. Если решится, Лыцко с радостью пойдёт вместе с ней. Вдвоём всяко легче, особенно на Самхейн. Порознь – сложнее, но он справится.
– Скачет милый по дороге, а жена уж на пороге, – он примерял чистую рубаху и мешковатые штаны, которые прятал для особого случая.
Вот будет веселье, если чародей залетит в окно и засмеётся перед ним! Впрочем, старик знал, чего стоило ожидать от Лыцка. Значит, на то и рассчитывал. Или вовсе не подумал об учениках. Или дело оказалось слишком важным, потому пришлось задержаться.
Над чем бы он там вдалеке ни колдовал – пусть. А Лыцко пойдёт своей дорогой, заберёт с собой немного зерна, хлеба, воды, старый кинжал и кусок янтаря. Господарь пару лет назад всем им выдал по медовому камню и наказал беречь сильнее собственного сердца. Лыцко не знал, в чём его сила. Всё время он так и пролежал под подушкой, не принося пользы. Но что–то ему подсказывало: уж здесь–то чародея послушать стоит, зря старик говорить не станет.
Больше у Лыцка ничего не было. Его отдали почти голым и босым. Сейчас у него есть одежда, еда и знания. Более, чем достаточно, чтобы начать путь. И пусть господарь его проклинает
