восхитилась Мальвина басом. – Пеппи! Какое милое имя. Тебе идет!
Странно… Очень странно, что я не испепелила ее взглядом на месте!
Наш парад уродцев побрел по дорожке, вымощенной бордовыми, под цвет факультета, кирпичами прямиком к рядам аккуратных домиков.
Мой саквояж тащил заморыш Ди. Он и Мальвинин баул прихватил, как только не рассыпался от натуги. Ничего, не стонал, не пыхтел. Старательный коротышка Ди. Бруно нес свою и Морковкину сумки. Эти страшилы, небось, радовались, что впервые в жизни приблизились к настоящим девчонкам.
Я шла с гордо поднятой головой, как на эшафот. Еще вчера я и вообразить не могла, что графиня Алисия Уэст будет делить домик с отщепенцами. Сегодня утром я думала, что ситуация близка к катастрофе. Наивная! Настоящая катастрофа только начиналась!
Как я и опасалась, самый крошечный, стоящий наособицу домишко, дом-изгой, дом-неудачник, окруженный истоптанным газоном, с покосившимися ставнями и с намалеванным на стене неприличным знаком, оказался нашим.
Сдается мне, здесь испокон века селились чудилы.
Парни вручили нам вещи. Клара рассыпалась в благодарностях, Мальвина снова запунцовела и робко кивнула Ди. Надеюсь, он не ждал от меня признательности? Я не просила его нести мой багаж.
Я подхватила саквояж, толкнула дверь и захлопнула ее перед носом сунувшейся было Клары. Как бы мне хотелось запереться на сто замков, остаться в одиночестве и тишине хоть ненадолго!
Не тут-то было. В комнату робко протиснулась Морковь, за ней, пригнувшись, Каланча, и в маленькой спаленке сразу сделалось тесно.
Под потолком вспыхнули магические светильники. Не знаю, как можно существовать в этой каморке! Она размером не больше спичечного коробка.
Я упала на кровать, заправленную к нашему приезду и застеленную бордовым покрывалом. Они нарочно мозолят мне глаза этим мерзким цветом? Хорошо хоть, потолок белый. Буду смотреть в потолок!
– Пеппи, – позвала Клара. – Пеппи. Пеппи, Пеппи!
– Да чего тебе? – рявкнула я так, что Морковь шарахнулась в сторону.
– Ты за формой пойдешь? Склад сегодня допоздна работает. Можно и завтра, конечно.
– Пойдем, – со вздохом сказала я.
Еще одного дня в пододеяльнике от кухарки я просто не вынесу.
Села. Кровать надсадно заскрипела, прогнулась подо мной. И она туда же: издевается!
Наверное, мое лицо так красноречиво передало мои чувства, что Каланча жалостливо сморщилась.
– Ничего, не переживай. Кровать выдержит. Должна. Они ведь рассчитаны на таких… таких корпулентных девушек.
Корпулентных – гадство, гадство, гадство! – девушек!
*** 8 ***
Жизнь, набирая обороты, продолжала катиться под уклон.
Едва забрезжил рассвет, я со всех ног побежала в центральный корпус. Теперь он напоминал скорее растревоженный улей, чем островок
