и дышавшее на ладан пассажирское АТП, остановился у киоска с мороженым . В нем купил два пломбира и свернул в переулок, обсаженный каштанами.
Там стояли «итээровские»* дома из силикатного кирпича. Каждый на две семьи, с небольшими приусадебными участками.
В советские времена половину такого получил его дед. Теперь, вместе с бабушкой, они жили в селе Нижнем на Северском Донце в получасе езды от города. Левую половину дома из трех комнат занимала семья сына.
Толкнув врезанную в ворота калитку, Юрка вошел во двор. Сверху, по всей длине он был затенен шпалерой винограда с еще зелеными кистями. В конце стоял капитальный гараж, сбоку летняя кухня, за ней сарай.
– Братик вернулся! – выскочила из цветущего палисадника девочка лет пяти. Худенькая и с косичками.
– Держи егоза,– протянул мороженое. Осторожно взяла в руки.
На звуки голосов из летней кухни появилась лет тридцати миловидная женщина, в летнем сарафане.
– А это тебе, мама, – подойдя, вручил второе. – И еще, – достав деньги, передал ей.
– Откуда? – высоко подняла брови.
– Нашли и сдали цветной лом.
– Добытчик ты мой, – потрепала по вихрам. – Иди, обедай.
– Я поел. Купили с пацанами на базаре пирожков и молока.
– Тогда хотя бы борща похлебай. Сегодня твой любимый, со щавелем.
– А вы?
– Мы с Оксанкой уже кушали.
Вымыв под рукомойником руки, Юрка съел тарелку борща и ушел в дом.
Там, усевшись на прохладной веранде в кресло, взял с подоконника развернутую книгу и углубился в чтение. Это был роман Джованьоли «Спартак» о восстании рабов в древнем Риме. К чтению, с детских лет его приохотила мама, работавшая в одной из городских школ учительницей.
Спустя час взглянул на настенные часы (стрелки показывали 15.20). Закрыв книгу, отложил в сторону, сунул ноги в шлепки и вышел на крыльцо. Шар солнца клонился к западу, жара спадала, по двору лениво прошла кошка.
Мать с Оксанкой были в огороде за домом. Обе собирали огурцы на грядке.
– Мам, я пойду к ребятам на Луганку! – прокричал сын.
– Только не опаздывай к ужину! – обернулась, а сестричка помахала ладошкой.
Сбежав с крыльца, Юрка вышел за ворота и, сунув в карманы руки, зашагал по улице. Она была пустынной, навстречу прошла старушка, катя тележку. Поздоровался, – добрый день баба Маня.
Через полчаса он был в старом районе города, звавшемся Сокологоровкой, где за окраинной улицей плавно текла река. Была она не широкой, с поросшими вербами берегами, направился по узкой тропике вправо. Минут через десять вышел к заводи с метелками камыша. У нее, болтая пятками, на старой коряге уже сидели Сашка с Генкой. Рядом стояло пластмассовое ведро.
В теплой, прогретой солнцем воде, сутки назад, приятели установили раколовку, сунув туда для приманки двух подстреленных
