доводилось есть шницели по-венски приготовленные из свинины. Один раз даже в самой Вене (Вообще-то, нам не положено, но, надеюсь, читатели об этом никому не скажут?)
До встречи еще оставалось добрых полчаса. Но вместо того чтобы спросить меня о впечатлениях от Люксембургского музея, Наталья поинтересовалась:
– Как ты считаешь, есть смысл в этой конференции?
Есть ли смысл в конференции, которую и конференцией-то нельзя назвать? Если бы я знал… По моим представлениям, это, скорее, рабочее совещание в преддверии чего-то более важного. Да, в сентябре, я как раз вернулся из Крыма, Франция на собственной территории предложила провести мирные переговоры с Польшей. Если учесть, что именно галлы снабжали поляков оружием, техникой и кадрами, то довольно-таки неожиданно. Верно, побоялась, что ее опередит давний недруг и нынешний друг Англия, став посредником со всеми вытекающими последствиями, вроде искренней благодарности советских трудящихся и «права первой ночи» относительно наших полезных ископаемых. Сразу же напрашивается историческая аналогия – после Смуты англичане уже выступали посредниками между Московским царством и Речью Посполитой, за что получили множество преференций, включая право беспошлинной торговли по всему нашему государству.
Ленин и Политбюро предпочли в качестве посредника Францию, куда и отправилась высокопоставленная делегация, где на должности младшего советника пребывает целый начальник политической разведки. Забавно, кстати, если учесть, что у РСФСР и Франции нет дипломатических отношений, и наша делегация во главе с Чичериным являлась неофициальной. Дипломатического иммунитета у нас нет, так что, случись какая провокация, придется отвечать по всей строгости законов.
Переговоры с поляками двигались туго. Они уже не требовали уплаты контрибуции и возвращения культурных ценностей, соглашались на установление границ по рубежу расселения этнических поляков, но отчего-то хотели возвращения Львова и всей Галиции. Настаивали, что Галиция – коронные польские земли, а мы им приводили выписки из «Повести временных лет», где четко говорилось о Галицко-Волынском княжестве как о русской земле.
Использовать исторические источники на нынешних дипломатических переговорах было моей идеей, поддержанной наркоминделом. Чичерин после того случая с мечом Рюрика стал смотреть на меня не просто, как на «глаз ВЧК» и фаворита товарища Ленина, а как на человека, умеющего подсказать интересную мысль. А особенно Георгий Васильевич зауважал вашего покорного слугу после того, как я подсказал ему очень важную фразу, о которой скажу чуть позже.
Переговоры с Польшей, разумеется, стали для французов еще и поводом для прощупывания нас на более важный предмет – наших долгов. Тут все понятно. Во Франции обитало немаленькое количество буржуа, мечтавших стать рантье за счет выплат по российским облигациям. Люди продавали дома, землю, все прочее имущество вплоть до последних панталон любимой тещи, чтобы заполучить вожделенные ценные бумаги, дававшие невиданную
