кивнула Марина. – Можно я пойду?
– Да-да, иди. Прости, если… эээ… обидел.
– Ничего, – скривилась она и выбежала из кабинета.
Марина неслась со всех ног подальше от офиса. Она злилась, чертовски злилась. И не на Усманова, не на Бирюкова и даже не на себя. Центром ее негодования стал Стас. Он действительно игнорировал предложения погулять за счет ее фирмы на банкетах, которые шеф устраивал с приятной регулярностью.
Усманов частенько проводил взаимозачеты с ресторанами, выгуливая своих подопечных и их мужей. Контора у них была весьма процветающая, репутация отличная, прибыль стабильно растущая, поэтому Николай холил и лелеял свои кадры, задабривая корпоративками по случаю. Новый год, 8 Марта и День бухгалтера. Последний год Стас игнорировал все просьбы Марины пойти с ней.
Иванова так увлеклась собственными мыслями, что не заметила, как дошла домой пешком. Уже на лестнице она поняла, что у нее жутко ноют ноги от туфель. На шпильках топать до дома полтора часа – не очень хорошая идея. Стоит ли говорить, что стертые пятки не прибавили ей позитива.
– Ты! – рявкнула Марина, едва муж попался ей на глаза.
– Что? – округлил глаза Стас, как всегда сидящий за компом.
Он лопал пельмени, которые, по всей видимости, только что отварил. Марина оглядела его с ног до головы, а потом тихо проговорила:
– Я не могу так больше, Стас.
Она упала на диван и расплакалась. Стас мог игнорировать Маринины просьбы и дефиле в сорочке. Ему было пофиг на корпоративки и нежелание жены готовить. Но вот ее слез он выносить не мог. Марина редко плакала, и если уж ревела, это значило только одно. Край. Поэтому Иванов быстренько написал «афк»* и кинулся утешать.
– Марусь, ты чего, а? – причитал он, поглаживая жену по спине.
– Надоелоооооо, – выла Маринка. – Я заколебалаааась.
– Ну, полно-полно, – уговаривал Стас, прижимая ее к себе. – Успокойся.
Марина не отталкивала его, но и не отвечала на утешительные объятия. Слезы долго катились из глаз, душили ее рыдания. Она была рада проплакаться, выплеснуть накопившееся напряжение, обиду, нервы. Спустя полчаса перестало трясти. Марина встала, прошла в ванную и умылась.
– На работе что-то? – вырос в дверях Стас.
Марина промолчала.
– Марусь, прекращай, а… Я ж ничего не сделал.
– Вот именно, Стас. Вот именно, – сдавленным голосом подтвердила она. – Ты ничего не делаешь. Не ругаешься, не ревнуешь меня, не звонишь, когда я задерживаюсь. Даже не трахаешь. Золотой мужик.
– В сексе что ли дело? – фыркнул он. – Могла бы попросить.
– Попросить? – вытаращилась на него Марина. – Я должна просить? А ты сам не хочешь?
– Марусь, мне скоро сорок…
– Не семьдесят же, – вскинулась она. – Ты только и делаешь, что пялишься в свои танки.
– Ты сама бросила Линейку, если бы не ушла, мы бы сейчас…
– Стас, окстись! Линейка, танки… до них была Контра и Дота**. Ты практически
