IV. Мать Милосердия
Устроенный в палатках лазарет был ужасен. От него пахло смертью и болезнью, которая охватила весь центр Империи. Корал пребывала в состоянии постоянного шока от произошедшего. Мало того, что столица и прилегающие земли уничтожены взрывом, погибли сотни тысяч людей, экономика, и так подкошенная из-за остановки производства на фабриках со смертью Владыки, рухнула окончательно, так еще и люди в центральных провинциях начали болеть.
Болезнь развивалась стремительно, за месяц погубив почти три провинции вокруг Капитула. Не помогали карантин и кордоны, которые распорядился установить Альмерин, который на момент взрыва, к счастью, выехал в провинцию. Теперь Корал почти не спорила с ним. Ученая и новоявленный Император забыли былое недопонимание и просто старались спасти Империю и людей. Но это было сложно. Особенно с учетом того, что начался голод.
Странная болезнь, будто бы выжигающая медленно внутренности людей, казалось, поглощала вообще все живое. Поля и сады гибли едва ли не быстрее, чем люди в городах. Новоявленные боги и новый Император старались как могли. Альмерин и его ставшие богами ставленники Тремор, Илаим и Элипг – остальные носители Семени Хаоса из Общества Прогресса погибли вместе со столицей – старались поддержать порядок и показать, что власть знает, что делает. В это время Корал и Нургрим пытались найти лекарство для людей и растений. Но только их попытки пока ни к чему не привели.
Они не понимали, как распространяется болезнь. Или как она убивает. Кто возбудитель? Почему и скот, и люди и растения гибнут одинаково неотвратимо. Почему почти не болеют маги и до сих пор не заболел никто из богов? При этом Корал и Нургрим постоянно занимались исследованием больных, а Тремор и Элипг все время находились на зараженной территории, обеспечивая там хоть какую-то законность. Люди боялись и зверели. Альмерин приказал сжигать бегущих, чтобы они не распространяли заразу, вот только она все равно расползалась, как пролитые в воду чернила.
Когда Корал поняла, что болезнь распространяется или с ветром, или и вовсе неизвестным им способом, она настояла на том, чтобы снять разрешение на жесткие кордоны. Карантин пролег по бывшему кольцу заводов, которые в большинстве своем все равно простаивали без работы. Вот только болезнь все равно не остановилась.
И теперь у каждой фабрики, завода, сталелитейного комплекса были развернуты палатки лазаретов, где люди, которые прежде тут работали, и беженцы из центральных провинций, успевшие сюда сбежать и еще не нашедшие своей смерти, лежали и умирали в страшных мучениях. До этого дня Корал видела одновременно не более десятка больных. Сейчас она вышла из просторного шатра, состоявшего из кучи жердин с натянутыми на них полотнами ткани, в котором стонали и метались в бреду примерно тысяча человек. Неподалеку было разбито еще два таких же больших шатра. Некоторые больные уже испражнялись или кашляли кровью. Кожа их была покрыта пятнами, так похожими на трупные. Некоторые были покрыты язвами и кровоточащими рубцами. По
