жажды, измучившей землю и животных.
Мы сворачиваем вбок – и зелёная скатерть мгновенно исчезает, оставляя вместо себя потрескавшуюся кожу земной поверхности. Грубые рубцы полосуют поля, оросительные каналы иссушены солнцем, лишь на руинах старых зданий изредка можно приметить силуэты альпак, смотрящих куда-то вдаль, будто в ожидании спасения. Грунтовая дорога становится шире и ровнее. Местами накатанная поверхность напоминает по цвету бетон, иногда попадаются грейдеры, формирующие обочины и проезды. На горизонте появляется посёлок Уюни, издали похожий на разорванное каменное ожерелье, а справа – повисшие в воздухе над солончаком тёмные вершины. Мы подъезжаем к городу, откуда всё началось и где всё закончится. Хотя до Ла-Паса ещё двенадцать часов пути на автобусе.
Спасибо тебе, Салар де Уюни (Salar de Uyuni), за обветренные губы, за тёмную, загорелую кожу, жёсткие, как солома, волосы и пропитанную по́том и солью одежду. За пейзажи, которые до сих пор стоят у меня перед глазами. За обнажённую правду о борьбе природы с вечностью. Спасибо за те воспоминания, которые навсегда связали меня с тобой, и за ту усталость и свежесть в голове, которые пришли благодаря твоей суровой красоте и горному гостеприимству.
Глава 13.6
Потоси. В чертогах ада
Белый человек жаден. В кармане он носит холщовую тряпку, в которую высмаркивает свой нос – как будто боится, что может высморкать и упустить что-то очень ценное.
Треугольник горы песочного цвета, будто надгробный камень, установленный у основания города, высился над ближайшими вершинами. Узкие, пожухшие от выхлопных газов улицы расчерчивали ровными линиями городские кварталы колониальной застройки. Толчея людей, пробирающихся по тесным тротуарам и юрко лавирующих между стоящими в глухой пробке автомобилями, тусклые фонари, освещающие проезды, подсветка соборов и муниципальных зданий дарили городу особый колорит. Гирлянда огней венчала горную вершину, словно клин светящихся журавлей, взлетающих ввысь. По пешеходной улице шумными компаниями передвигались, громко смеясь, молодые люди, горящие задором и активностью. Они выплёскивались на центральную площадь, где на скамейках среди пульсирующих разными цветами фонтанов устроились пожилые люди и чистильщики обуви. Город жил своей жизнью, как и миллионы других городов на Земле, и исключение состояло лишь в том, что здесь текла жизнь самого большого из всех высокогорных городов мира.
Утром, позавтракав, мы направились в Каса де Монеда (Casa de Moneda), где находится крупная коллекция монет от колониального периода до современности Боливии, а также инструменты для их изготовления и собрание минералов. Огромный комплекс больше напоминал средневековый замок с обилием внутренних двориков, переходов и тоннелей. Массивные деревянные двери толщиной в ладонь, обитые металлическими полосами и скованные гигантскими заклёпками
