одном из коридоров мы нырнули в лаз, где возможно было передвигаться разве что на корточках. Метров пятнадцать я полз на четвереньках, опираясь на руку с загипсованным пальцем, а в другой держа при этом фотоаппарат, и всё равно раз за разом «проверял на прочность» надетую каску. Но вот, наконец, ход расширился, и мы оказались в небольшой пещере. В просторной нише сидел местный бог Тео, которому поклонялись шахтёры. Конечно, в этом тёмном душном подземелье, пусть и таком близком к небесам – ведь оно находится на высоте четыре с половиной тысячи метров, не могло бы выжить существо, облачённое в белоснежную тунику и имеющее ангельские крылья. Эти владения безраздельно принадлежали Дьяволу, который за три столетия унёс более восьми миллионов жизней и продолжает из года в год пожинать новые души. Его статуя красноватого цвета восседала во главе импровизированных уступов для своих последователей. Она имела признаки обоих полов, руки были сложены на коленях, голову венчали два рога по двадцать сантиметров, в ногах лежал зародыш ламы, осыпанный мишурой, а чёрная пасть была утыкана сигаретными окурками. Приходя сюда, шахтёры окропляли статую спиртом, поджигали папиросу и давали божку закурить. Отблеск тлеющего кончика сигареты и пустые глазницы Teo разрезали темноту пещеры. В чертогах гор уповать можно только на чудо, везение и покровительство Дьявола, чтобы он смилостивился и прибрал душу индейца как можно позже.
Некоторые рабочие трудятся на шахтах вместе с сыновьями, кто-то после института выходит в ночную смену, чтобы оплатить учёбу, большинство впервые приходят сюда в пятнадцать лет, а к сорока пяти становятся больными стариками, отхаркивающими свои лёгкие. Здесь уже не случается чудес, когда внезапно находят баснословно богатые жилы, а после добычи нескольких тонн породы лаборатория сообщает, насколько она насыщена минералами и сколько, соответственно, можно заплатить за неё шахтёрам. Здесь люди каждый день начинают свой тяжёлый труд, рискуя закончить его, будучи погребёнными под завалами породы или угорев от удушливого горного газа, а если повезёт, то просто на больничной койке. Люди трудятся здесь, отдыхают, справляют праздники и умирают во имя развития цивилизации, во имя жестокого прогресса и обогащения власть имущих, как и многие из нас, как все, кого я знаю…
Глава 13.7
Сукре—Туписа. Дороги Альтиплано
До чего же теперешние молодые люди все странные. Прошлое вы ненавидите, настоящее презираете, а будущее вам безразлично. Вряд ли это приведёт к хорошему концу.
День хмурился низкими облаками, стекая с гор в долину, как растаявший шоколад с ещё не остывшей свежей выпечки. Низкие домики прижались к неровным склонам, кое-где осыпавшимся буро-коричневыми крошками ржаного хлеба. Ворох улиц цеплялся за горы, словно плющ, упорно заползающий на шершавую, потрескавшуюся от времени стену. Но ближе к центру дома становились
