к Сергею приближался официант с подносом и предлагал напитки, София заметно напрягалась и хмурила лоб, но, видимо, брат пообещал ей не напиваться и пока держал слово.
Вот только внучка Ладонского не знала, что она не единственная, кто занимается слежкой. За ней самой пристально наблюдал Миронов. По взгляду «безопасника» было видно, что он уставился на Софию не из праздного любопытства. Так мужчина смотрит на женщину, которую считает своей.
К Цветочнице подплыл какой-то мужик преклонных лет и поздоровался. Миронов сжал кулаки и оскалился.
Да-а-а, а дело-то куда серьезней, чем я предполагал.
О выдержке Миронова ходят легенды. Да я и сам не раз убеждался: с какой бы экстремальной ситуацией ни столкнулся «безопасник», на его лице ни один мускул не дрогнет. Он всегда сохранял зловещее спокойствие и не поддавался на провокации, а теперь из-за Софии не просто разозлился, а озверел.
Любопытно, а как отреагирует Миронов, если к внучке Ладонского подойду я?
Я подкрался к Софии со спины и нарочно, чтобы она испугалась, резко и довольно грубо обнял ее за талию.
– Это платье тебе не идет, ты в нем похожа на путану, – бросил я и как счастливый жених поцеловал невесту в щеку.
– Переживешь! Я же молчу о том, что тебя в смокинге не отличить от пингвина-переростка, – мило улыбаясь на публику, прошипела София и, как можно незаметнее для окружающих, стряхнула мои руки со своей талии. – Лапы убери.
Цветочница фыркает, недовольно ворчит, сыплет обещаниями искусать меня и наслать на меня кару небесную, но оттолкнуть не может. Люди увидят, пересуды начнутся… Тем и пользуюсь – тискаю девушку и получаю удовольствие, граничащее с садистским.
Мне хорошо и комфортно, а вот у Миронова вена на лбу вздулась и пульсирует, кажется, вот-вот лопнет. Надеюсь, он не достанет оружие и не пустит мне прямо здесь и сейчас пулю в лоб. Надо взять «безопасника» под контроль, сюрпризы в виде снайпера на крыше или бомбы в автомобиле мне не нужны, а он именно так и привык решать проблемы: физически устранять противника или конкурента.
Я послал Миронову такой же убийственный взгляд, каким он уставился на меня. «Безопаснику» ни в коем случае нельзя показывать свою слабость, он, как собака, чует, если его боятся, и лишь поэтому может наброситься.
– Дай хлебнуть. – Я отнял у Софии бокал с шампанским и одним глотком осушил его. – Что за дрянь ты пьешь? – ощутив совсем не тот вкус, который ожидал, спросил я.
– Лимонад, – ответила София, но к этому моменту я уже и сам это понял.
– Ты что, ребенок, чтобы хлестать детские напитки, или тебе дед не разрешает пить спиртное?
– Все он мне разрешает, – проворчала внучка Ладонского. – Просто я алкоголь на дух не переношу, от одного запаха воротит. От тебя, кстати, коньяком за версту несет, у меня уже голова болит. Отойди, а?
Ну, это София на меня наговаривает, я сделал не больше трех глотков. Это у нее из-за братца нюх обострен, и неприязнь к горячительным напитка оттуда же. Я хотел съязвить
