с людьми – неважно.
10. На кону стоит сам город
– Невозможно, – женщины, обсыпанные пудрой, чтобы придать коже желанную белизну, всплескивали руками, испуганно перешептывались и косились на своих спутников.
Те одинаковыми голосами, браво выпячивая груди, отвечали:
– Возможно, и долг каждого мужчины – защита своего города.
Сбивающей с ног волной пронесся слух о том, что застрелен Тьяр Дон – губернатор Аусской области, подчиняющейся Алеонте. На ней находился золотоносный Гарлийский рудник, поделенный с Кионом, и это стало настоящим вызовом южному городу. Тем более, пойманный убийца подтвердил – его наняли кионцы. Сколько в этих словах было правды? Эйнар мог поклясться своим местом, что ни капли.
Однако люди поверили. Они роптали, жаловались и плакали, но в разговорах все чаще звучало «война». В салонах аристократов и пивных, где собирались работяги, в университетах, парках, на улицах – везде слышалось это проклятое слово. Эйнар все чаще сам проводил службы, еще больше посещал школы, приюты, богадельни и своих прихожан и все говорил, говорил, говорил о том, что нет нужды идти на войну, нет нужды даже в самой войне. Ему кивали, соглашались, но знали – король отдаст приказ, и они пойдут, потому что надо.
В течение трех дней рабочие отвечали стачками, крестьяне разгромили несколько поместий землевладельцев, но это было крошечной искоркой, которая не смогла стать пламенем.
– Долг каждого мужчины сделать так, чтобы в его городе не слышали о войне, – не сдержавшись, произнес Эйнар и пошел в другой конец зала, продолжая кивать и улыбаться гостям.
Официальный приказ не был отдан, но все уже знали, к чему идет дело. Сегодняшний благотворительный вечер стал тому доказательством – зачем собирать деньги на нужды армии и во вдовий фонд, если не война стучится в двери? Вернее, если город сам гостеприимно не распахивает их.
Толстяк-распорядитель, одетый в слишком тесный для него костюм, объявил о том, что базар заканчивает работу. Женщины, с вымученным видом сидящие за деревянными стойками, принялись торопливо сгребать непроданные украшения и безделушки. Судя по тому, как опустели ряды, продать удалось многое. Еще бы, богачи всегда старались перещеголять друг друга – и уж если они видели, что кто-то сделал пожертвование, то не могли остаться в стороне.
Сцепив руки за спиной, Эйнар встал сбоку от кружка аристократов-прихвостней. Желая угодить королю, некоторые из них надели военные мундиры, но большинство, все же, явились в обычных сюртуках. И женщины, и мужчины так и льнули к правителю, сидящему на высоком кресле с резной спинкой. Альдо смотрел по сторонам с истинно королевским видом и, заметив, как кто-то делает пожертвование, так кивал, будто солнце лучом одаряет. Но Эйнар видел: глаза у него не менялись – они были как у довольной лисицы, обнаружившей курятник открытым.
Повинуясь приказу распорядителя, два десятка девушек выстроились в линию. С каждой из них можно было «купить» танец, и деньги тоже
