этого разговора во многом зависит, отправитесь вы на родину в кандалах или же нет. Я ложь за версту чую, так что рассказывайте без утайки.
– Да я что, ваше благородие, не мог я Сашку, тезку своего, убить! Не понимаю, как так получилось, мы ведь вместе жилье снимали. Сашка хороший парень, но довольно скрытный, часто пропадал куда-то, так что особой дружбы мы не водили, хотя отношения сложились добрые. Ну а тут, у него именины, он сказал, что денег получил прилично, пригласил кутнуть слегка. Я, конечно, согласился. Ну вот и кутнули. Как на улицу вышли, так и отрезало. Ничего не помню. Ничегошеньки! – горько, с мольбой выплеснул Касатонов и обхватил голову руками.
– Спокойно, Касатонов, наберись мужества! – повышенным тоном произнес Симолин.
– Да уж, Александр Петрович, давайте спокойно и по порядку. Как пришли в заведение помните, в котором часу?
– Это помню. В шесть темнеет и фонари зажигают, так что пришли около семи.
– Хорошо, продолжайте.
– Ну вот, я и говорю, пришли, чин чинарем, заказали всякого, выпивали за здоровье именинника. Потом стали в брэг[23] играть, я-то не понимаю ничего толком, а он, то есть Квашнин, дока первостатейный. Он мне как-то правила рассказал. Ну я играл как мог.
– Кто еще был за столом, я имею в виду партнеров по игре?
– А, ну сидели там. Лубянов, он с нами же приехал на учебу. Вернее, не то чтобы на учебу, а что-то вроде дядьки, за нами присматривать. Мы с ним, то есть с Лубяновым, проигрались быстро и пошли выпить. Он угощал. Потом подошел Квашнин и сказал, что надо идти. Мы вышли, темно, и все, дальше не помню. Да, вот еще что. Англичанин с нами играл, я его знаю. Он на верфи кузнечными делами заведует, фамилия у него Блэксмит, подходящая к его ремеслу. Он проигрался вдрызг и отдал Сашке башмаки свои, а они в аккурат подошли. У Сашки-то сапоги стоптанные были совсем, даром что каши не просили.
– Так в момент убийства на Квашнине были чужие туфли?
– Выходит, так, Блэксмит его обувку натянул, не босым же ходить.
– А что, туфли эти были какие-то особенные, очень дорогие? Пряжка, например, золотая или с каменьями?
– Да нет, хотя башмаки что надо, Блэксмит долго крутил ими, нахваливал, новые, мол, первый раз надел, может, соврал, а может, и нет. Башмаки и впрямь выглядели богато, еще сказал, что у него все равно больше и нет ничего.
– Опишите туфли.
– Тупоносые, на каблуке, темно коричневые, почти черные, пряжки довольно массивные из какого-то белого металла, может серебряные, точно не могу сказать. Да, Блэксмит, он еще фамилию называл.
– Чью фамилию?
– Да мастера, сапожника. Хвастался. Как же его? – тщился вспомнить Касатонов.
– Самый дорогой мастер в Лондоне это Ламб, – вставил Симолин.
– Точно, Ламб.
– Как же вы оказались за четыре квартала от кабака? – напирал Плещеев.
– Да хоть убейте, провал какой-то. Никогда такого со мной не случалось, – сокрушенно
Брэг – карточная игра.
