останавливает меня и сметает мокрые осколки в совок.
В ванной стоит такой удушливый аромат парфюма, что меня начинает тошнить. Только бы меня не вырвало! Я начинаю мелко дышать, и Роберто с тревогой спрашивает:
– Что с вами, Марина?
– Можно я выйду отсюда? – сдавленно прошу я.
Роберто сторонится, и я пулей вылетаю из ванной. Бегу к окну, распахиваю створку, свешиваюсь по пояс с подоконника, чтобы надышаться свежим воздухом.
– Доброе утро, Мариночка! – со скамейки у подъезда мне радостно машут две вчерашние бабульки. – Как спалось?
Я отшатываюсь и задергиваю штору. Вот старые сплетницы! Теперь точно решат, что у меня с итальянцем роман.
Пока Роберто вытирает разлитый парфюм в ванной, достаю расческу из сумочки и пытаюсь навести порядок у себя на голове. До совещания остается меньше часа, а нам еще по пробкам ехать. Мое платье выглядит помятым, ведь я в нем спала. Погладить бы…
Я оглядываю комнату в поисках гладильной доски и утюга, но тут в дверях появляется Роберто.
– Марина, едем!
Мне ничего не остается, как последовать за ним, на ходу разглаживая руками платье прямо на себе. Я как раз поглаживаю грудь, когда Роберто оборачивается ко мне, и его глаза расширяются от удивления. Я быстро прячу руки за спину. Роберто сглатывает и наклоняется, чтобы зашнуровать свои туфли. А я замечаю мою лодочку со сломанным каблуком у порога и с досадой восклицаю по-русски:
– Твою мать!
Совсем забыла, что вчера испортила обувь.
– Маме позвоните из машины, – бросает Роберто, не глядя на меня, – уже нет времени.
Приходится обуться и ковылять за ним, припадая на левую ногу.
Спустившись во двор, мы проходим мимо знакомых бабулек на скамейке. Они хором здороваются с нами, а потом хихикают мне вслед:
– Молодец, Маринка! Как он в постели? Могуч?
Я возмущенно оборачиваюсь:
– Где ваше воспитание, леди?!
Старушки заливисто хохочут, а я шмыгаю в заднюю дверь машины, которую распахнул для меня Роберто. Надеюсь скрыться от пристального внимания сплетниц, но попадаю из огня в полымя. С водительского сиденья на меня пораженно смотрит личный водитель Роберто – Павел.
– Бонджорно, синьор Веронезе. Доброе утро, Марина, – он расплывается в глумливой улыбке. – Как спалось?
Мои щеки вспыхивают, и я отворачиваюсь к окну. Хуже не придумаешь! Рыжий Павел как-то подкатывал ко мне, но я дала ему от ворот поворот. С тех пор он затаил на меня обиду и теперь будет рад поквитаться. Уже к обеду весь офис будет знать, что я ночевала у босса.
– Скажите Паоло, пусть по пути остановится у обувного магазина, – командует Роберто, когда садится на заднее сиденье со мной и опускает взгляд на мои ноги и туфлю со сломанным каблуком. Надо же, заметил!
Как нарочно,
