style="font-size:15px;"> Не надо было думать о матери… На глазах закипели слезы, Адан сердито сморгнул их. Она не одобрила бы слабости, проявленной перед чужаками.
Юлий наблюдал за юношей. Молодой испанец заметно напуган, и не без основания. Стоит только приказать, и Адана выволокут во двор и казнят перед строем солдат. На том все и закончится.
Цезарь уже собирался поднять руку, однако что-то помешало ему.
– Почему ты сдался, Адан?
– Мою семью забрали для допроса. Они ни в чем не виноваты. Вам нужен только я.
– Думаешь, твоя смерть их спасет?
– Они не сделали ничего дурного.
Юлий поднес ладонь к лицу, потер бровь и, задумавшись, опустил руку на подлокотник.
– Когда я был еще моложе тебя, Адан, меня поставили перед римлянином, которого звали Корнелий Сулла. Он убил моего дядю и разрушил все, что я любил в этом мире. Он сказал, что отпустит меня, если я откажусь от жены и опозорю ее с отцом. Он обожал такие мерзкие делишки.
Какое-то время Цезарь всматривался в невообразимо далекое прошлое, и Адан почувствовал, как на лбу выступил пот. Почему ему говорят об этом? Он уже сознался, чего от него хотят? Несмотря на страх, в Адане шевельнулся интерес. Оказывается, не все римляне на одно лицо. Для него стало откровением известие, что среди них существует соперничество и вражда.
– Я возненавидел того человека, Адан, – продолжал Юлий. – Будь у меня оружие, я не задумываясь пустил бы его в ход, хотя речь шла о моей жизни. Полагаю, тебе знакомо чувство подобной ненависти.
– Ты не отказался от своей жены? – спросил испанец.
Услышав неожиданный вопрос, Юлий заморгал, потом горько улыбнулся:
– Нет, не отказался, и он позволил мне жить. Пол у ног диктатора был залит кровью людей, которых убивали и мучили по его приказу, и все же он сохранил мне жизнь. Я часто задавал себе вопрос – почему?
– Он решил, что ты не опасен, – произнес Адан, удивляясь собственной смелости в разговоре с римским военачальником.
Юлий задумчиво покачал головой:
– Сомневаюсь. Я предупредил его, что посвящу свою жизнь борьбе с ним, если меня отпустят.
Он чуть не начал рассказывать, как его друг отравил диктатора, но об этом не следовало знать никому, даже собравшимся в комнате.
Цезарь пожал плечами:
– В конце концов он умер от чьей-то руки. Жаль, что это сделал не я. И жаль, что не увидел, как свет жизни померк в его глазах.
Адан заметил, как во взоре римлянина сверкнул огонь, и отвел взгляд в сторону. Он поверил, и мысль о том, что этот человек сейчас пошлет его на смерть, заставила юношу содрогнуться.
Юлий надолго замолк, и Адан почувствовал слабость от напряжения.
Когда римлянин заговорил снова, голова испанца дернулась.
– В здешней тюрьме и в Валенсии содержатся убийцы. Одного из них повесят и за его преступление, и за твое. А тебя я прощаю. Я поставлю свою подпись под помилованием, и ты вернешься
