крупный государственный пост не проходило без Ельцина, а он отдыхал на юге. Бакатин позвонил ему – Ельцин вначале колебался, но, по словам Вадима, он его уговорил.
У меня не было никаких оснований считать, что Борис Николаевич ко мне относится негативно, но причину его колебаний я понимал – был в „команде Горбачева“, не принадлежал к окружению Ельцина, а в то время на ведущие посты расставлялись люди, которые работали с ним раньше».
Виталий Никитич Игнатенко, тогда генеральный директор ТАСС, вспоминает:
– Назначение в разведку для самого Примакова было, мне кажется, неожиданным. Но для того времени оно было крайне необходимым. Для страны это было нужно. Ему так и представили: вы идете туда, потому что это нужно стране. Разведчики, которые этому сложному и опасному делу отдали много лет, в нем души не чаяли. Я слышал, что они самого высокого мнения о его уровне профессиональном и человеческом…
Академик Александр Яковлев тогда был ближайшим советником президента Горбачева. Он говорил в медленной своей манере, очень точно подбирая слова:
– Назначение Примакова было логичным. Михаил Сергеевич хотел, чтобы после Крючкова эта сфера была надежна, чтобы там обмана не было. Там многое строилось на обмане и на лжи. А Примаков врать не будет. Это Горбачев знал…
Примаков сказал друзьям, что воспринимает разведку как аналитическую работу и станет руководить службой так же, как он руководил академическим институтом.
– Это верно, – согласился Александр Яковлев. – Примаков привнес в разведку научный подход к анализу. В оперативном деле он мало что смыслил. Но как аналитик он в разведке оказался на месте.
В самой разведке об уходе Шебаршина сожалели, прежде всего, те, кто был с ним связан. Профессионалы говорят, что он был сильным информационщиком, то есть умел осмыслять и интерпретировать добытую информацию.
Евгений Максимович Примаков предложил Шебаршину вернуться первым замом, считая, что такой опытный человек должен продолжить работу в разведке. Но Леонид Владимирович отказался: ему не хотелось возвращаться в Ясенево вторым человеком – после того, как он столько лет был там хозяином. А полковника Рожкова, из-за которого ушел Шебаршин, обходительный Примаков переместил на должность простого заместителя, а потом отправил представителем Службы внешней разведки в Федеративную Республику Германию, где тот – уже в звании генерал-лейтенанта – служил до своей смерти в 1996 году.
После Шебаршина боялись варяга, неспециалиста, опасались появления нового Виталия Васильевича Федорчука – военного контрразведчика, который в 1982 году ненадолго возглавил КГБ СССР. После очередного побега на Запад советского разведчика, вспоминал Вадим Кирпиченко, Федорчук сказал руководителям первого главного управления, что их подчиненным не обязательно знать иностранные языки, на встречи с агентами можно ходить с переводчиком: так оно даже надежнее, вдвоем не убегут, будут контролировать друг друга.
– Я
