было, но быстро передумал. В Кремле не захотели, чтобы армейская контрразведка стала карманным ведомством министерства обороны. Контроль над армией остался в руках главы государства.
Осенью 1991 года я разговаривал с популярным тогда политиком, народным депутатом СССР Аркадием Николаевичем Мурашевым, молодым и жизнерадостным человеком. Его только что – совершенно неожиданно – назначили начальником главного управления внутренних дел Москвы. Я спросил Мурашева: раньше милиция контролировалась сотрудниками госбезопасности, люди КГБ были внутри милицейского аппарата. Как сейчас складываются отношения с комитетом?
– Людей КГБ у нас забрали еще до моего прихода в главк, – рассказал мне Мурашев. – Отношения с госбезопасностью у нас сейчас хорошие, рабочие, и мы в свою очередь расформировали подразделение, которое действовало против КГБ. Да работникам КГБ вовсе нечего делать, они переключаются на борьбу с преступностью…
Это сейчас ясно, как наивен был Аркадий Мурашев, а тогда вопрос, какие спецслужбы нужны стране и что они должны делать, еще не был решен.
После Мурашева я беседовал с начальником московской госбезопасности Евгением Вадимовичем Савостьяновым. Человек науки, соратник тогдашнего мэра Москвы Гавриила Харитоновича Попова, он был таким же чужаком для аппарата КГБ, как Мурашев для МВД. Генерала Савостьянова потом снимут с должности по требованию генерала Коржакова, а после увольнения Коржакова возьмут в администрацию президента Ельцина – заниматься силовыми структурами.
В каждом учреждении шутят по-своему.
– Введите арестованного! – этими словами дежурный адъютант с синими петлицами офицера госбезопасности разрешил сотруднику пресс-бюро московского управления госбезопасности пропустить меня к своему начальнику, который сидел в огромном полутемном кабинете.
Поднявшийся мне навстречу человек с седеющей бородкой и очаровательной улыбкой был символом перемен, наступивших в этом стеклобетонном здании без таблички.
Я спросил Савостьянова:
– Ваш друг и единомышленник Аркадий Мурашев уверен, что вашему ведомству попросту нечего делать. Вы согласны с вашим другом?
Ехидный вопрос не произвел никакого впечатления. Савостьянов ответил:
– Для нашей организации должно быть типичным, что люди со стороны не подозревают о том, чем мы тут занимаемся.
– А чем же?
– У нас есть официально сформулированные задачи: разведка, контрразведка, информационно-аналитическая работа, борьба с терроризмом. Что касается борьбы с преступностью, то, на мой взгляд, нам незачем за это браться. Это могло бы делать МВД. Зато нам следовало бы заниматься внутренней политической разведкой. Думаю, пройдет период кокетливых полупризнаний, и нам прямо скажут: как и в других государствах, нужно следить за политической температурой в обществе, знать,
