никто не терзался пустыми страхами, сэр! Позвольте налить вам коньяк, господа?
– Нет, Ганс, ты свободен.
– Вот здесь кнопка для вызова стюарда, буду рад вам служить. «Титаник» целиком в вашем распоряжении! На нём есть все, чтобы порадоваться жизни напоследок, господа!
– Уж с этим мы сами как-нибудь разберемся.
Ливрея Ганса растаяла в дверном проеме.
– Я поражён, – сказал Холмс. – Наш небритый саксонский гость исправил свое произношение за минувший час, теперь он может сойти за коммивояжера из Сохо. Гладкая речь, убаюкивающая интонация…
В дверь снова постучали. Рассыльный принес радиограмму на фирменном корабельном бланке, адресованную Холмсу. В ней значилось: «Атмосфера успокаивается. Контора Черчилля обнулила ставки на заезд. Все лошади в конюшнях. Попутного ветра «Титанику»! М. Крофт».
«Титаник» тем временем покинул гавань Саутгемптона и держал курс в открытое море. Береговая полоса тянулась по правому борту белой линией меловых поднятий, постепенно понижаясь и подёргиваясь дымкой. Ветер наполнился силой и свежестью, а волны выросли и покрылись пенными гребнями. Любое другое судно уже бы начало качать, но исполинский «Титаник» шёл по идеальной прямой, как по нитке, рассекая волны громадой чёрного форштевня. Открытые палубы были полны публикой, переживавшей коллективную эйфорию романтического прощания с Европой. Кто-то даже нервически плакал…
– Прекрасная новость, – сказал Холмс, прочитав радиограмму вслух. – План Майкрофта, похоже, удался и атмосфера действительно успокаивается. Ватсон, теперь я расскажу вам нечто невероятное, но всё, что вы услышите, истинная правда. Что вы хотите узнать в первую голову?
– Всё!
– Тогда начнем с золота. Сказать, чьё оно? Моё, Ватсон! Ваш покорный слуга в это мгновение может считаться богатейшим человеком Англии, если только не всей Европы! Если отпустить вожжи и предаться фантазиям, я могу почувствовать себя царем Соломоном, Крезом или египетским фараоном, восседающим на золотой горе. Давайте выпьем коньяку по столь торжественному поводу! Груз, который охраняют в форпике доблестные констебли Скотланд-Ярда, в судовых документах принадлежит Уильяму Шерлоку Скотту Холмсу, эсквайру. Я волен распоряжаться им как мне заблагорассудится, ибо я собственник этих сокровищ вплоть до особого момента. Впрочем, в документах нет слова золото, там написано про груз меди, который принадлежит мне, но это не меняет сути. Итак, триста шестьдесят пять тонн… меди, мой друг! Груз золота вызовет ажиотаж при оформлении и массу слухов, которые мгновенно разлетятся по обе стороны Атлантики, а груз меди никого не волнует. Из него наделают посуды, электрических кабелей или трубок для паровых котлов.
Холмс закурил любимую вересковую трубку, выпустив толстые кольца сизого дыма, и отхлебнул коньяку. «А он весьма недурен, Ватсон, составьте мне компанию». Его распирало то ли от гордости, то ли от смеха, который лился из его глаз – напряженное молчание друга заметно веселило Холмса.
– На
