вечно…)
Пропевая последние строчки песни, Марк продолжает смотреть мне в глаза. И я тоже какого-то чёрта смотрю. Раздражаюсь, злюсь на саму себя, но смотрю, не моргая и не дыша.
Между нами пара десятков метров и куча народа, но меня всё равно пробивает бешеным разрядом непонятных эмоций. Не слышу ни аплодисментов, ни восторженных женских возгласов. Только чувствую, как что-то крошится глубоко внутри. Железобетонный ящик под названием «Моя первая печальная любовь», по всей видимости. Он не рушится до основания. Разумеется, нет. Но несколькими мелкими трещинами безусловно покрывается, высвобождая те чувства, которые, как мне казалось, уже давным-давно похоронены.
Их во мне быть не может. Целая жизнь прошла с тех пор. К тому же я люблю Коннора. И только этой любви есть место в моём сердце.
Наконец разрываю зрительный контакт с Марком и поворачиваюсь к любимому мужчине лицом, желая поцеловать его, но, к сожалению, у меня не получается. Коннор вдруг убирает руки с моей талии и чуть отстраняется, чтобы снова вытащить вибрирующий телефон из кармана брюк.
Как же я его ненавижу.
– Может, хотя бы сегодня ты позабудешь о работе? – сдержанно спрашиваю я, хотя жуть как хочется вскрикнуть. Особенно, когда Коннор смотрит на экран айфона, а потом устремляет на меня полный сожаления взгляд.
– Прости, милая, на этот звонок я не могу не ответить. Это очень важно. Я отойду буквально на пять минут и тут же вернусь. Обещаю, – он коротко целует меня в губы и спешно уходит в сторону террасы.
Шикарно! Моя главная опора оставила меня одну на нашем празднике, переполненном его важными дядьками и ликующими фанатками Эндрюза.
Единственным моим желанием сейчас является сбежать отсюда и побыть в одиночестве. И если так подумать, какого чёрта я должна отказывать себе в этом? Не должна. И не собираюсь.
Бегло оглядев зал и поняв, что гости общаются между собой, а Марка после выступления предсказуемо окружила толпа леди, я беру с подноса мимо проходящего официанта бокал с шампанским и направляюсь к кабинету Коннора, всей душой надеясь, что по дороге меня никто не остановит.
Однако не тут-то было. На полпути на моём горизонте появляется мама. И вместо дружелюбного приветствия, она хватает меня за локоть и уводит в сторону, где поменьше народа.
– Эмилия, это как вообще понимать?! – пылким шёпотом выдаёт она. – Что он здесь делает? Как ты только додумалась пригласить его сюда? Совсем умом тронулась?!
Я не спешу отвечать. Наполовину опустошаю бокал, а затем усмехаюсь, визуализируя мамино шокированное лицо в момент, когда Марк присоединился к музыкантам на сцене.
– Я не тронулась умом. И представь себе, увидев здесь Марка, я была в таком же шоке, в каком пребываешь ты.
– Не поняла. Что ты такое говоришь? Этот наглец, что ли, явился сюда без приглашения? Почему охрана его ещё не выбросила из дома? Что за беспредел?
– Расслабься. Было у него приглашение. И не абы от кого, а от самого Коннора. Это он его пригласил. Для меня.
– Чего?
