style="font-size:15px;"> – Генка сказал, через пару дней домой отпустят тебя, – сказал он.
– Да? А мне не сказал. У меня живот болит, Валер, – сказала я, усаживаясь на постель. – Это бывает после… ну…
Он хотел что-то сказать, но в этот момент заглянула та самая, «моя подружка» буфетчица, теперь с обедом.
– К тебе первой, пока горячее всё. Здравствуй, Валерий Палыч, – она кивнула Валере.
– Добрый день, Анна Иванна.
Пока она выгружала мне на стол тарелку, наливала в неё суп с фрикадельками, их там плавало, наверное, по одной на каждого обитателя этого отделения, а она сгрузила их все в мою тарелку. На второе – бледная котлета, кажется, рыбная, и пюре. И кисель. Просто какая-то мечта, а не обед.
– Марику сказали с утра, что я ещё в реанимации, – сказала я, берясь за ложку. – Хочешь фрикадельку?
– Откуда ты знаешь? Спросил Валера.
– Он сказал мне, – я взглянула на него. – Съешь фрикадельку, Валер, мне много… я ещё котлетку хочу, а она тогда не влезет.
Валера со вздохом взял у меня ложку и съел несколько фрикаделин.
– Как ты это ешь, Господи… – сказал он почти с отвращением и отдал ложку.
– А по-моему, очень вкусно, – улыбнулась я, дурачась, хотя мне было вкусно.
– Дурища… в душ ходила? Пахнешь хорошо…
– Нечего принюхиваться… щас вот рыбной котлетиной закушу и перестану так благоухать.
– Не перестанешь, – он вдруг обнял меня сзади, ныряя лицом мне на шею под волосы. – Ты пахнешь, как весна…
Тут выхода было два, позволить ему продолжить его бессовестные поцелуи или… треснуть ложкой. Поцелуев мне совсем не хотелось, картошки хотелось, но не поцелуев. Пришлось треснуть…
Валера выпрямился.
– Какая же ты паршивка… – он потёр лоб и снял шапочку, посмотреть, не испачкала ли я её чёртовой ложкой.
А мне было всё равно, я смотрела в тарелку.
– Да, мы такие… – сказала я, приступая к бледной котлете, которая внутри была тёплой и даже нежной, и вообще вкусной. – А ты есть мне не мешай, нам есть надо.
– Вам?
– Нам с мотором новым. Слышал как оно теперь: дрын-дрын. Ночью в тишине очень громко, всё время слышу… лежу и слушаю: шт-дрын-шт, шт-дрын-шт… Как они выглядят-то, клапаны? Хоть бы показали…
– Я принесу тебе картинку, – сказал Валера, подходя к зеркалу.
В это время вошла медсестра со стойкой капельницы.
– Геннадий Фёдорыч сказал, прокапать вас сегодня. Вы доедайте, я позже приду. Валерий Палыч, вас Владимир Иваныч ищет, – сказала она и вышла.
– Я сегодня дежурю, вечером загляну, – сказал Валера, направляясь к двери.
– И не думай. Ишь ты, придумал…
– Я же говорил: я никуда не денусь.
– А я мужу пожалуюсь, он тебе ремня даст! – смеясь и не оборачиваясь от своих котлеты и пюре, сказала я.
– Я – твой муж!
– Ага,
