кадык дёргается, потому что сглатываем мы одновременно.
В волосах Алекса безумный бардак, который так же безумно ему идёт, как и лёгкая щетина на точёном подбородке. Вместо пальто на нём вязаный свитер, джинсы и куртка, а на ногах не до конца зашнурованные ботинки, будто он выскочил из дома, одеваясь на ходу.
– Ты что-то рано проснулся… – начинаю громко нести всё, что приходит в голову. – Экскурсия у нас в четыре. Я тут немного занята…
Развернувшись, отступаю в комнату.
Всё что угодно, лишь бы не смотреть в его сощуренные глаза.
– Сбавь обороты, Эйнштейн. – Заходит следом, прикрывая за собой дверь. – У меня тоже голова болит. – Кладёт руки в карманы джинсов и останавливается посреди моего номера, неторопливо осматриваясь.
Он был здесь вчера. Лежал на моей кровати и маялся дурью, пока я принимала душ и переодевалась после десятичасового перелёта. Подарил мне микроскопическую электрическую елку на батарейках. Это копия странной дизайнерской елки, которую в этом году предьявил американский Белый дом. Слава богу, в этом году всё достаточно консервативное, а не какое-нибудь чёрно-красное. Сейчас она стоит на прикроватной тумбочке, мигая как ненормальная, будто выкурила косяк. Кровать идеально заправлена, потому что сегодня я на ней так и не поспала!
Отскочив к окну, обнимаю себя руками, с преувеличенным интересом глядя в потолок.
– Я что-то устала… – вру, взмахнув рукой. – Что-то уже не хочу на экскурсию…
– Болеешь, значит? – спрашивает насмешливо, покачиваясь на пятках.
– Голова раскалывается, может, у меня температура? – говорю доверительно.
Алекс шагает вперёд, а я пячусь назад, пока мои бёдра не упираются в подоконник. Смотрю на него, в панике расширив глаза.
Упершись рукой в подоконник, Немцев склоняется надо мной и, обняв горячей ладонью лицо, прижимается своими обжигающими губами к моему лбу…
Мои глаза закрываются. Вдыхаю запах его туалетной воды будто дурман…
– Ты что делаешь? – шепчу, стараясь удержаться на ватных ногах.
– Измеряю твою температуру, – щекочет губами мой лоб. – У тебя она в норме. В чём дело, Адель?
– Давай всё забудем! – выпаливаю, снова отскакивая от него в сторону.
Елка сменила режим и мигает ещё быстрее. Примерно на тот, в котором стучит моё взволнованное сердце!
– Почему? – спрашивает деревянным голосом Алекс, не двигаясь с места.
– Потому что я не хочу… – «все портить» проглатываю. – В общем… ты мне друг, понимаешь? И… и всё… такое. Лучший друг…
– Правда? – Чешет он подбородок. – А вчера ты говорила другое.
– Что? – тонко пищу я.
С ужасом думаю о том, что могла ему наговорить!
Что ему было девятнадцать, а мне пятнадцать, когда я увидела его голого в душе в загородном доме моих родителей? Когда он гостил у нас вместе со своим отцом. И это самое эротичное из всего, что когда-либо со мной
