тянет Немцев. – Давай забудем. Ничего не было, Зануда. Расслабься.
От облегчения кружится голова.
Отвернувшись, Алекс идёт к идеально заправленной кровати. Сдёрнув с тумбочки сошедшую с ума елку, выключает и скидывает куртку на единственный в номере стул. Затем заваливается на матрас прямо в ботинках. Схватив с тумбочки пульт, включает телевизор.
– Закажем пиццу? – спрашивает нейтрально, листая каналы.
– Сейчас должны привезти китайскую еду, – произношу, присаживаясь на край.
Мне бы облегчённо выдохнуть и перевести дух оттого, что он так просто решил всё забыть, однако внутри меня вдруг поднимается непонятно откуда высунувшийся протест.
Я что, настолько плоха в поцелуях?!
Глава 3
– Извините… – Выставив вперёд плечо, продираюсь через толпу к гигантскому пластиковому бронтозавру – символу нью-йоркского музея.
Изучение выставочных диорам подействовало на меня умиротворяюще, и утренняя паника почти развеялась. Эти диорамы проработаны так тщательно, что я зависала у каждой по двадцать минут. На воссозданном клочке прерий Дикого Запада рядом с огромным чёрным бизоном даже возвышалась кучка его аутентичных экскрементов, и все эти бесконечные степи Аризоны были такими настоящими, что мне на секунду стало страшно, что этот бизон меня сожрёт.
– Бизоны не жрут туристов, – сухо заметил Алекс, покорно переходя со мной от одного выставочного окна к другому.
Не нужно быть гением, чтобы понять – ему здесь скучно, будто он спит на ходу, но за все два часа, которые мы провели, блуждая между экспозиций, он ни разу меня не поторопил.
Засунув руки в карманы джинсов, он подпирает стену рядом со скелетом рептилии, название которой мне не позволили осилить пробелы в моём английском. Обернувшись через плечо, снова нахожу его глазами, на секунду забывая о толпящихся вокруг детях и туристах.
Его равнодушный взгляд плавает по залу, будто ищет хоть что-то, на чём можно было бы задержаться дольше секунды.
Он немного худощавый, с вытянутым торсом, длинными руками и ногами. Он мог бы показаться даже неуклюжим, но почему-то не кажется. Кроме того, на ощупь он весь очень твёрдый и тёплый, и у него идеальный пресс…
Неожиданной вспышкой перед глазами возникает этот самый торс, только голый, а ещё татушка в виде символа бесконечности у него под сердцем!
Раньше её не было…
Вот чёрт!
От шока открываю рот, потому что вслед за этой картинкой прицепом тащится другая. Та, где… где мои губы целуют это самое место. Язык пробует его кожу на вкус и спускается ниже, к резинке серых боксеров, а потом… всё обрывается!
Нет, нет, нет!
Но почему?! Где в моем мозгу кнопка «воспроизведите далее»?!
Что ещё я вчера вытворяла?!
Мои щёки и уши загораются, глаза округляются. Прикрываю ладонью рот. Какой кошмар…
