торопитесь.
– Хорошо. Тогда разрешите хотя бы позвонить. Жена уверена, что я вернусь вечером. Только два слова, и все…
– Вы тут долго не задержитесь. И позвоните из телефона-автомата.
– Я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством.
Бестужев смотрел в глаза майора, перед ним сидел приятный и, видимо, неглупый молодой мужчина, который не желает ему зла, но причинит это зло не задумываясь, по приказу или по каким-то своим соображениям, из внутренней убежденности, что так надо, что он поступает правильно. Все-таки Бестужев превратился в конченного дурака, если вдруг сорвался с места, примчался с этими обгоревшими бумажками на Кузнецкий мост. Он мог бы сейчас сидеть у печки, читать исторический роман и дышать волшебным воздухом весны, дышать и не надышаться. И уже забыть эту анонимку.
Чей-то голос прошептал в ухо: эти люди привезли тебя сюда, чтобы узнать все и убедиться, что ты говоришь правду. И вправду интересно, чем кончится эта история, ведь в жизни заканчивается все, даже неприятности. Ну, допустим, его попросят с работы, – это понятно, объяснимо. Его выгонят из партии, это тоже логично. Людей выгоняли и за меньшие проступки. Дочь не поступит в университет, попадет в черные списки. А что еще? Тот же голос, спокойный и тихий, сказал, что Бестужев не выйдет отсюда живым.
– Вернемся к делу, – Орлов щелкнул пальцами. – Почему вы не захотели дождаться понедельника? Тогда бы вы, приняв взвешенное решение, смогли отнести анонимку на работу, в секретную часть. И там объясниться.
– В секретной части содержание письма отойдет на второй план. Станут искать, кто и как сумел подбросить анонимку на стол Пельше. Только на этом и сосредоточатся. А я считаю важным содержание письма. Считаю, что нужно проверить этот сигнал.
– Хорошо, допустим. Вспомните, сколько страниц было в письме до того, как оно побывало в печке?
– Десять. Сгорела только одна страница.
– Это будет трудно проверить. Вы обсуждали с кем-то содержание письма?
Бестужев задумался на секунду, решая, что делать: сказать правду или соврать.
– Нет.
– Может быть, вы кому-то показывали письмо?
– Нет-нет, что вы.
– Кто-то мог его прочитать без вашего ведома?
– Нет. Письмо все время находилось при мне, в портфеле.
– Сегодня шестой день, как письмо при вас. Срок не маленький. За это время Бог создал Землю и много чего другого. С трудом верится, что вы ни с кем не поделились своими сомнениями. И, так сказать, тягостными раздумьями. Никому не показали анонимку. Я вижу, что письмо вас взволновало. А вы, значит, держали в себе все эмоции? Может быть, хотя бы с женой перебросились парой слов? Ну, за ужином…
– Слушайте: письмо не видел ни один человек. О его содержании никто, кроме меня, не знает. Это и есть мой окончательный ответ. Как говорится, получите и распишитесь.
– Что
