повторения событий прошлой войны, когда пьяные солдаты сперва громили железнодорожные станции по дороге на фронт, а затем – во время возвращения домой. Теперь, в 1914 году, большинства подобных эксцессов удалось избежать, но Николай II решил не останавливаться на достигнутом и продлил действие «сухого закона» вплоть до окончательной победы над «тевтонскими державами». Решение царя опиралось и на его давнее желание избавить монархию от упрека в зарабатывании «пьяных денег» (к этому времени алкогольная монополия приносила в бюджет около пятой части всех государственных доходов) на «спаивании народа». Запрещая продажу алкогольных напитков, в Санкт-Петербурге надеялись и поправить дела крестьянства, которое, как считалось, больше всех претерпевало от «зеленого змия», и уменьшить распространение «хулиганства» в городах, что в условиях войны приобретало особое значение.
Однако, вызвавший сперва весьма одобрительную реакцию в обществе, царский указ, как и практика его осуществления, были впоследствии подвергнуты жесткой критике.
Благотворный эффект от запрета действовал недолго и уже очень скоро был полностью нивелирован за счет нелегального производства алкогольной продукции, а также ее суррогатов. Уже к концу первого года войны «самогон» варили практически в каждой деревне, для крестьян самогоноварение стало постоянным источником спекулятивных доходов, в конечном счете оказавших немалое влияние на положение с продовольствием в империи. Для малообеспеченных же слоев городского населения «сухой закон» стал наглядным свидетельством собственной дискриминации, поскольку несмотря на все запреты и преследования, при наличии средств приобрести качественную продукцию было несложно, тогда как беднякам предлагалось употреблять «кумушку», «ханжу» и т. п. суррогаты. Уже к середине 1915 года наблюдатели отмечали рост «пьянства» в России даже по сравнению с предвоенным периодом, что прямо указывало на провал антиалкогольной кампании императора.
19–24 июля. Война с Германией и Австро-Венгрией
В рамках прокатившегося по всей Европе обмена дипломатическими угрозами, Германия потребовала от России прекратить начатую мобилизацию, а, получив отказ, объявила войну. От волнения и спешки германский посол вручил 19 июля российскому дипломату сразу два перевода с немецкого на русский язык, породив тем самым легенду о двух вариантах самой ноты, будто бы предрешавших войну вне зависимости от ответа Санкт-Петербурга на требования Берлина.
Пятью днями позднее настал черед габсбургского представителя, который, обвинив российское правительство в провокационном потакании «сербским интригам» на Балканах и подготовке совместно с остальными странами Антанты нападения на державы Тройственного союза, объявил состояние войны между Россией и Двуединой монархией. Союз «трех черных орлов», в течение двух веков определявший политику в Центральной и Восточной Европе, приказал долго жить.
20 июля. Верховный главнокомандующий
