есть, на Казантипе и там, в холмах. И раз в двенадцать лет наступает такая ночь, когда фейри могут выполнить любое твоё желание. Ну как попросишь, конечно… но были такие случаи. Волшебная ночь…
Илья посмотрел за окно. Любое желание…
– А сам-то чего?
– Я? – Паша рассеянно пыхнул дымом. – Да стар я уже. Суперстар, чувак. Чтобы эти девчонки выполнили твоё желание, нужно быть нецелованным, чистеньким, аки агнец. А я, как понимаешь, маленько того уже. Нагрешил по горло. А у тебя как, есть шанс?
Илья покраснел.
– Так давай вперёд, юный падаван. Ночь только начинается. Всё в твоих руках.
В прихожей скрипнул паркет. Паша стряхнул пепел и оглянулся.
– Марин, ну ты чего там? У нас тут стол ломится, а бокалов нет! Непорррядок!
Раскрасневшаяся, сияющая Маринка переступила порог; плеснулись голоса, захлопали дверцы шкафчиков, двинулись табуретки. Илья тихо прошёл в прихожую, надел сандалии и вышел на лестницу, привалился к стене. Сквозь тонкую деревянную дверь волновался Маринкин голос.
– Ты что, сдурел? Куда он пошёл, ночь на дворе! А заблудится, мне мать мозги выест!
– Не заблудится, – примирительно бормотал Паша. – Там море в двух километрах, чего там блуждать-то? Ночь тёплая, здоровый лоб, погуляет и придёт. Ему полезно, а то усохнет за своими книжками.
– Я волнуюсь, ты чего…
– Забей, всё нормально будет. Иди ко мне. Помню, мы пацанами бегали по ночам купаться на Татарку. Луна полная, идёшь, травы колышутся – аж жуть.
– Что, и фейри видели?
– Да ну, какие фейри. Хиппари только обкурившиеся, дети цветов. Пойдём выпьем уже, что мы тут стоим, как бедные родственники…
Илью передёрнуло. Он почему-то верил, на чуточку верил в эту легенду о фейри. Одно другому не мешает. Возвращаться в квартиру было противно. Пусть себе трахаются. Фейри есть, и он обязательно их встретит. Именно сегодня.
Дождь затихал. Во дворе пахло мокрой листвой; под ногами струилась вода и чавкала нанесённая глина. Он повернул за угол – там, в лунном блеске, стояли холмы. Он постоял немного и упрямо пошёл вперёд.
Дорогу основательно размыло. Он пробирался по тропке вверх и вниз; дышалось легко и свободно. Где же искать этих фейри? Или сами тебя найдут? Однажды он оглянулся – городок редкими огнями светился во тьме. Вдали вспыхивали зарницы, и что-то там, в черноте, дрожало размытым серебристым пятном. Ветер лениво шевелил траву, пахло полынью и ещё чем-то сладким, тянущим, медовым. Он прошёл один курган, другой, спустился в лощину и снова поднялся вверх… Глаза постепенно привыкли к темноте. Ветер вдруг толкнул его в спину, и он очнулся, выпав из забытья. Кругами лежали серые старые камни, дорожка терялась в траве, скрадывалась тенями. Он сделал шаг, другой. Было так странно. Каждый шаг кружил его, или камни вокруг него, или небо над ним. Он замер, пошатываясь.
– Эй, здесь есть кто-нибудь?
Ветер швырнул в него листьями, каплями, пылью. Кто-то засмеялся – тоненько, нежно. Он обернулся – на камне сидела девушка. Небольшого роста, едва ли ему по грудь, но
