родители не знали, что и думать о Патрике, когда только познакомились с ним, но я случайно услышала, как мама язвительно сказала папе: «Она с ним ненадолго». Как же меня злит, что она оказалась права.
Вероника пообещала, что пока будет продолжать поддерживать наш проект, но, очевидно, наше будущее зависит от того, решит ли она спонсировать Патрика на его новом месте работы. Неопределенность легла на наши плечи тяжелым грузом. Даже у Вероники нет бесконечного запаса денег, и я понимаю, почему единственный оставшийся в живых родственник у нее в приоритете. Если бы только Патрик не покидал проект…
Дитрих все еще возится со своей иллюстрацией. Он внимательно ее рассматривает на расстоянии вытянутой руки, а затем подносит ближе.
– Как считаешь, может добавить больше деталей на фоне?
– Нет-нет, все идеально, – уверяю я друга.
Он благодарно улыбается.
– Тогда пойду отсканирую рисунок.
Когда он уходит в компьютерную комнату, я заметно грустнею. Дитрих счастлив, что скоро увидит свою семью, но у меня внутри зияет огромная дыра, оставленная Патриком. Мне приходится через силу вставать с постели, через силу завтракать, через силу разговаривать с Майком и Дитрихом. Я заставляю себя улыбаться, чтобы они не беспокоились обо мне и не думали, что я сдаюсь, чтобы знали, что мне под силам сохранить то, что осталось от нашего проекта.
С прошлого года все кардинально изменилось. Теперь корабль прибывает каждую неделю и привозит провизию нам и еще парочке отчаянных людей с близлежащих островов. Вместе с провизией на корабле прибывают толпы туристов, которые направляются в куда более благоприятные места, где можно насладиться дикой природой в относительно комфортных условиях. Они прибывают через Ушуайю, крайнюю точку Южной Америки, самый южный город на земле, чтобы исследовать наши Южные Шетландские острова и север материковой Антарктиды. Они проводят на острове Медальон всего пару часов, а затем отправляются дальше. Некоторые даже не выходят на сушу.
Дитрих планирует уехать и вернуться на остров на этом корабле. Он уедет на следующей неделе, и распорядок дня здесь снова поменяется.
– Не волнуйтесь, ребята, – сказал он вчера, когда мы мыли посуду. – Я собираюсь вернуться раньше, так что вам двоим не придется слишком долго держать здесь оборону. Меня не будет самое большее три недели.
Но эти три недели будут непростыми для нас с Майком. И довольно рискованными. Нас должно быть как минимум трое на острове на случай чрезвычайных ситуаций. И все же было бы неразумно пытаться найти кого-то еще сейчас, когда мы вообще можем вскоре закрыться. Тревога меня не покидает. Остается только молиться, что больше ничего дурного не случится.
Сегодня пасмурно, с неба падают небольшие гранулы снега, и он скорее скрипит, чем хрустит под ногами. Облака висят низко, и все, что я слышу – журчание талой воды под коркой льда. Большая тюлениха разваливается передо мной, когда я пробираюсь к колонии, ее огромное тело распласталось на земле, преграждая мне путь. Ее кожа сияет, а круглая милая
