студентам цитировал несколько дней назад…
Пращур-ящер высился перед профессором в застывшей позе, словно превратился в экспонат Палеонтологического музея.
– Он слушает, – подумал Егор. – Пока я говорю, возможно, не тронет.
И бедный профессор объяснял, втолковывал придонному хозяину, как до жизни такой докатился. Когда кончились осмысленные предложения, стал городить чепуху, вздор, припевать, смеяться. Но нужно было говорить ещё и ещё. Тут, кстати, вспомнились мерзости, которые скрывал даже от близких, Егор поведал безмолвному существу и эти стыдные скользкие тайны, мутные липкие мечты, спрятанные в недрах его компьютера видеофайлами, где извиваются голые детские тела. В Кате было что-то такое, незрелое, словно у тех острогрудых двенадцатилетних… Он выговаривал, выворачивал наизнанку свою душу. Потрошил, как рыбу, вытягивая и выдергивая бесконечные перламутровые внутренности. Батя слушал.
…Празднично-розовым утром из деревни на пустынный берег прибрёл Варин дед с ножом. Перепилил на запястьях Егора верёвку, и тот упал ничком, не в силах удержаться на онемевших ногах. Старик постоял над ним, дымя самокруткой. Потом помог подняться, повёл к деревне, приговаривая:
– Вот, видишь, парень, всё хорошо. Батя милостив. Глядишь, и рыбки косяк пригонит, ребятам далеко не плавать.
Егор смотрел равнодушно и ничего не отвечал. Поселили его во времянке, научили чинить сети. По вечерам бывшего профессора видят на берегу, он собирает в карманы засаленного ватника разноцветные камешки. Теперь Егор ни о чём не тревожится, никому не мстит, ничего не стыдится. В его душе царит тихая бессмысленная радость.
2014 год.
Дар
Рассказ
Я закрывал дверь на замок, когда сосед Миха, унылый мужик с лошадиной физиономией, подъехал к своему палисаднику на грузовике и вывалил из кузова груду песка. Кузов опустился, машина уехала. На пороге Михиного дома появился маленький старик с взлохмаченными седыми волосами и бородой, в нелепой зелёной кофте и спортивных штанах. Опираясь на клюку, кряхтя, неуклюже сполз по ступенькам и примостился на лавке напротив кучи песка. Потом достал глиняную трубку и стал набивать табаком из жестяной табакерки. Вот так раритет, мог бы папиросы купить. Я кивнул ему и зашагал по осенней улице, вдоль разномастных одноэтажных домов провинциального поселка, во дворах которых шелестели бронзово-золотые кроны деревьев.
В Узварово я приехал из села, окончил здесь колледж, потом курсы программистов. Всё больше людей обзаводились компьютерами, и время от времени нуждались в помощи мастера. У меня появилась своя клиентура. Прежде ютившийся в общаге, я снял дом и теперь надеялся выкупить его у хозяев, перебравшихся в Москву. Особняк справа от моего пустовал, а слева жил Миха. Песок к своему палисаднику мрачный неразговорчивый сосед привозил каждое утро, а к вечеру эта горка постепенно исчезала. И меня удивляло
