у Шопенгауэра, полагает Шпенглер, рассмотрению подвергается не идеальная абстракция человека, как у Канта, но действительный человек, обитающий в историческое время на земной поверхности[56], то схема «Древний мир – Средние века – Новое время» выглядит просто бессмысленно.
Или, например, исторический горизонт Ницше. В каком отношении находится его понятие дионисического к внутренней жизни китайцев эпохи Конфуция? Что значит тип сверхчеловека для мира ислама? Что общего у Толстого, отвергающего весь идейный мир Запада, со Средними веками, с Данте и Лютером? Что общего у японца с Заратустрой, у индуса с Софоклом? И далее, какое комичное впечатление произведут женские проблемы Ибсена, притязающие на внимание всего человечества, если вместо его северозападной дамы Норы, кругозор которой соответствует зарплате от 2000 до 6000 марок, вывести на сцену жену Цезаря, какую-нибудь японку или тирольскую крестьянку?[57]
Резюме не оставляет сомнений: «Феномен других культур говорит на другом языке. Для других людей существуют другие истины. Для мыслителей имеют силу все они или ни одна из них»[58].
Итак, первозданность культур несомненна для философа. Однако это не означает абсолютной автономизации каждой из них. «Следовало бы сопоставить античную культуру, как замкнутое в себе явление, как тело и выражение античной души, с египетской, индийской, вавилонской, китайской, западной культурами и искать типическое в изменчивых судьбах этих больших индивидуумов… – тогда-то и развернется перед взором картина всемирной истории…..»[59]
Карл Ясперс (1883–1969). Почему мы обращаемся к философии немецкого философа? Причин несколько.
Во-первых, нам близко сосредоточение его внимания на стержне творческой жизни философа – на понятии философской веры, а именно на важнейшей для него теме – историчности человеческого бытия. Она изложена в таких его послевоенных работах, как «Философская вера» и «Истоки истории и ее цель»[60], хотя, на мой взгляд, в них нет прямого выхода к проблеме – мотивационной составляющей всемирно-исторического процесса.
Во-вторых, идеи Карла Ясперса как будто созвучны концептуальной схеме О. Шпенглера. В работе «Истоки истории и ее цель» (1949) философом предпринята попытка дать интерпретацию мирового исторического процесса с позиции философской веры. Здесь и заключен смысл философии истории К. Ясперса. Ее суть: найти истоки современности, порванные жестоким ХХ веком, высветить связи, соединяющие современное (сегодняшнее) человечество с более чем двухтысячелетним развитием, и в конечном счете восстановить разорванную связь времен. «… Взгляд на человеческую историю ведет нас к тайне нашего человеческого бытия. Тот факт, что мы вообще имеем историю, что благодаря истории мы суть то, что мы суть. позволяет спросить: откуда она происходит? Куда она ведет? Что она означает?»[61]
Ну чем не О. Шпенглер? По глубинной концептуальной сути? Но эта, казалось бы, смысловая идентичность вдруг взрывается
См.: Там же. С. 154.
См.:
Там же.
Там же. С. 157.
Эти работы и составляют содержание книги Карла Ясперса «Смысл и назначение истории» (М., 1991).
Цит. по:
