что намерен посоветовать нечто подходящее моему бюджету, а потому вздохнула:
– Не больше девяти долларов в день.
– Хорошо, будете платить за него девять долларов в день. Располагайтесь, и надеюсь увидеть вас в роли «Жижи», этот спектакль очень ждут в Нью-Йорке.
Неизвестно, от чего я испытала большее потрясение – от снижения цены или сообщения, что спектакль ждут.
– Как ждут?!
– Конечно, вон сколько рекламы. Вам дурно?
– Я… боюсь. Я просто боюсь, что опозорюсь.
– Вы?! Ни за что!
Но переубедить меня гостиничный работник не смог, тем более начались читки текста и репетиции. До премьеры оставалось совсем немного времени, а я выглядела по сравнению со своими партнерами просто бездарью! Партнеры по сцене у меня были великолепные, но все много старше меня самой, неудивительно, если вспомнить, что главные роли – бабушка, тетушка, мать…
От «Жижи» с Одри Хепберн»
до «Одри Хепберн в «Жижи»
Вывеска над театром Фултона объявляла о премьере «Жижи», крупными буквами перечислены актеры. Увидеть свое имя на Бродвее, да еще и так крупно… и в газетах тоже: «Жижи» с Одри Хепберн в заглавной роли…», когда у тебя никакого опыта игры в театре, поверьте, это очень страшно, не волнующе, а именно страшно. Опозориться на Бродвее значит опозориться на весь мир.
Главным ангелом-хранителем в театре Фултона для меня стала Кэтлин Несбитт. Это моя театральная мама, без нее я бы так и осталась девушкой, продающей сигареты или выплясывающей третьей слева во втором ряду.
– Чего ты боишься? Нет, не стоит так кричать, нужно просто произносить каждое слово четко и громко, чтобы звук не завяз в зубах, а долетел до последнего ряда. Фраза, фраза, Одри! Это не набор слов и не шепот в камеру, нужно уметь выделить главное слово и на него опираться.
Я училась, и Кэтлин Несбитт терпеливо, слово за словом, фразу за фразой роли, каждую по несколько десятков раз повторяла и повторяла со мной. Она не требовала, чтобы я заучивала интонацию, напротив, поощряла творчество, но всегда просила, чтобы я понимала, что именно говорю и почему произношу эти слова, а не другие.
Постепенно во время репетиций Кэтлин в зале садилась все дальше и дальше, а я привыкала не бормотать себе под нос.
Если публика на представлениях и понимала то, что я произносила, то великая заслуга в этом Кэтлин Несбитт. Сама Кэтлин играла тетушку главной героини Алисию, даму с богатым прошлым и весьма строгую в обращении с внучатой племянницей. За пределами роли она была сама доброта, даже согласившись помочь мне в пробах на роль в «Римских каникулах».
С утра до вечера Кэтлин репетировала со мной и добилась того, чтобы я понимала, что именно играю, вернее, проживаю на сцене. Я так и не научилась играть, зато я научилась разбираться в роли и жить ею на сцене. Наверное, это очень плохо для актрисы – не уметь играть, но, как бы я ни старалась, никак не получалось изображать что-то, мне проще прожить.
