в магазинах, в банках. Русских – нет. Или черные, или азиаты, или эти… педерасты.
– Которые?
– Гомики, голубые! Все верха захватили. Покруче жидов будут!
Кузьмичев усмехнулся:
– Похоже, ты там хорошую подготовку проходишь!
– Андреич! – вскинулся Леха. – А разве нет?! Я ведь никогда об этом не задумывался. А пришел туда – сразу все ясно.
– Ты вот что, – остановил его Кузьмичев. – Я для чего тебя туда послал?
– Ну чтоб разобраться, что и как.
– Вот и разбирайся. А на лозунги не западай. Смотри, анализируй, вникай в суть. Все не так просто. Люди говорят одно, а делают совсем другое.
– Ты что, не патриот?
– Патриот, Леха. Патриот… Но патриот не тот, кто бьет другого только за то, что у него другой нос или глаза не те. Истинный патриот никого не бьет, никого не унижает. А делает все возможное, чтобы в его стране всем было хорошо. Понял?
Леха помолчал, пожевал баранку.
– Может быть… Подумаю.
По узкой деревенской улочке «ягуар» Шалвы пронесся с такой скоростью и лихостью, что едва не задавил козу, мирно пасшуюся посреди дороги.
Иномарка остановилась напротив двора слепой старухи. Шалва неторопливо и важно вышел из машины, махнул охраннику:
– Отдохни, я сам.
Толкнул калитку, пересек пустой и заросший двор, поднялся на крыльцо. Постучал – никто не ответил. Парень вошел в сумрачную и неухоженную большую комнату избы, позвал:
– Эй, кто-нибудь есть? Хозяйка!
– Кто там? – донесся глухой старческий голос.
– Гости! Бабушка, встречай!
Из второй комнаты вышла старуха, еще более сгорбившаяся и раздавленная временем.
– Кто это?
– Здравствуйте… – ответил Шалва, удивляясь древней хозяйке дома. – Я от Павла.
– От Павла? – удивилась та. – От какого Павла?
– У вас, бабушка, жил такой Павел. Помните?
– Нет, никто у меня не жил.
– Забыла, наверно. – Шалва полез в карман. – Посмотри, бабушка, вот на эту фотографию. Внимательно посмотри… Помнишь?
Старуха нащупала протянутую фотографию, виновато улыбнулась:
– Я ж слепая, как я могу увидеть?
– Но жил у тебя кто-нибудь или нет? – начал терять терпение парень.
– С тех пор, как уехал мой сынок, никто не жил…
– Давно уехал?
– Да уж и не помню, сколько годков прошло… Думала, что уже и в живых нет, а тут товарищ его объявился. Вежливый такой, приветливый… Гостинцев от сыночка понавез. Живой, говорит, ваш сыночек… Витей зовут сыночка.
– Так, может, это и был Павел?
– Может, я не упомню… Может, и Павел. Только он не жил вовсе у меня. Днем приехал, вечером уехал. А гостинцы оставил.
– Ну ладно. Не жил так не жил, – задумчиво произнес Шалва и шагнул к выходу.
