рукой и посмотрела на трибуну. Над стадионом все еще висели тучи, солнечным лучам было крайне тяжело пробиться, но они старались. Одни падали прямо на трибуну восемь, освещая ее, как софиты.
Интересный жизненный поворот папиных женщин. Мама, тетя Йоханна, и кто – то третий. Кто же она, таинственная незнакомка? Почему они расстались? Тайна, окутанная мраком. Или это и была Финка? Дела.
– Простите! – Столкнулась я на выходе с женщиной лет 40. Из ее рук выпал сверток – из него – конверт, явно не предназначенный для отправки – без марки. – Простите. – Повторил она.
– Ничего, бывает. – Я уже собиралась оглянуться…
– Лехтонен, что ты здесь делаешь?– Удивленно воскликнул папа, возникнув из ниоткуда. А, да. Он называл меня по фамилии. Всегда. Не спрашивайте почему. Я все равно не знаю.
– Ого, у меня аналогичный вопрос! – Подняла я бровь. – Бегать собрался?
– Прыгать. Быстро в машину, у нас мало времени.
– Может, ты хотя бы…
– Давай, давай! – Папа схватил меня за руку, открыл дверь и затолкал в машину.
Я протерла запотевшее стекло. Женщина огляделась по сторонам – я будто бы слышала, как тревожно бьется ее сердце. Она нахмурилась и побрела наверх, по трибуне восемь, залитой солнечным светом.
Уже проезжая мимо стадиона, я заметила цветы: огромный букет ромашек – герберов, брошенный на лавке, у входа. Будто бы наспех. От испуга.
Я запомнила этот момент. Эту минуту. Стадион «Лумийоки», его трибуны в цвет финского флага. Эмма, сиреневый комбинезон, желтый болид. Нервный взгляд папы, уловившего мои наблюдения. Огромный букет брошенных ромашек-герберов.
И женщину, одинокую и грустную, явно ожидающего кого- то.
На залитой солнцем трибуне восемь.
Записки непутевой дочери. Лист отрывной, третий.
Санна и ленивые лапландки. Точнее, лапландка. Точнее, я. Почти лапландка.
– Ну, кажется, готово. – Я с трудом закрыла сумку и обернулась к Санне. – Можно смело отправляться в путь. – В туже секунду замок на моей поклаже с треском разъехался, и содержимое сумки частично вывалилось наружу. – А нет, нельзя.
– Ты можешь не торопиться, не забывай про бабушкины банки. – Сообщила Санна с подоконника, не отрываясь от книги.
– О да, она всегда собирает нас, будто мы едем на войну.
– Господи, зачем кому – то нужна война?– Нахмурилась Санна. – К сожалению, люди часто поддаются эмоциям и часто мыслят неразумно.
– А как же «дятлам снова есть до нас дело»? – Уселась я на свой багаж.
– Нет, Молотов.– Опустив очки, повернула голову ко мне сестра. – Сейчас другое время.
– Удивительно. – Взмахнула я руками. – Как у такой глупой девушки может быть такая умная сестра?
– К сожалению, умственные способности не передаются по наследству. –
