блюдо, украшенное зеленью.
– Как напиток?
– Великолепный. Таинственный восточный аромат. Это случайно не любовный напиток?
– Не волнуйтесь. Я не собираюсь Вас совращать. А что Вы скажете об интервью?
– Вполне нормальное.
– Вот именно.
– Вы недовольны своей работой?
– Вы верно сказали: «Вполне нормальное». – Грушенька отодвинула бокал с вином, как будто он мешал сосредоточиться на точной мысли. – Достоевский об одном из русских писателей, кажется, о Потапенко, сказал: «Он безнадежно здоровый человек». Чего-то нет в этом интервью, от чего оно и не дотягивает до ненормального. Аромата нет. Ладно. Соловья баснями не кормят. – Поднимает бокал. – Выпьем.
– За что?
– Да ни за что. Просто так.
Выпивают. Закусывают. Сергей съедает один кусочек, второй, третий…
– Фантастика! Это что за блюдо? Я, правд, а не большой эрудит в области кулинарии, но знаком с английской кухней, французской, мексиканской, китайской, а такого чуда еще не пробовал.
– Нравится?
– Не то слово. Откройте секрет этого кулинарного очарования.
– Это, как вы сказали, очаровательное блюдо из кухни советских генсеков.
– Да-а. – Сергей удовлетворенно хмыкнул. – У них была губа не дура. Но что это? Из чего это?
Грушенька выдерживает прямо-таки мхатовскую паузу, словно раздумывает, открывать секрет кухни, или нет. Но всё-таки решает открыть.
– Хорошо вымоченное мясо косули, сдобренное специями, нафаршированное мясом молочного поросенка. Отсюда такой нежный пряный вкус. Ешьте, ешьте. У меня еще есть.
Волков ест с явным удовольствием.
– Объедение. Да, вожди мирового пролетарьята знали толк в еде.
– Ещё бы.
– И, всё-таки, Вы довели это блюдо до совершенства. В нём какой-то необыкновенный вкус и аромат.
– Чего нельзя сказать об этом блюде. – Грушенька берет в руки листочки с интервью и укладывает их на поднос с ножами, тарелками, вилками.
– Что будете пить, чай, кофе?
– Кофе.
Грушенька уходит на кухню. Волков допивает вино. Грушенька вносит поднос с чашкой кофе. Ставит перед Волковым. Сергей пробует.
– О-о-о! А это кофе по-каковски?
– По-Столыпински.
– Я так и понял. А почему одна чашка?
– Вы пейте. А я Вас буду развлекать.
Грушенька легким движением руки раздвигает деревянную ширму, и открывается загадочное, фантастическое, звездное пространство. Другой мир. Видно, что здесь поработали очень талантливые художники-дизайнеры. Грушенька перешагивает порог и растворяется в этом мире. И вдруг, «как поцелуй в сердце», грянули струны. Всё пространство заполняют древние, как зов дикой необузданной природы, звуки, сопровождаемые вспышками света, как сполохами молний. Волков вспомнил,
