добродетелями и, так же, как и её муж, имела связи на стороне», – вспоминала Каролина Эшлиман, дочь близкого к семье Воронцовых архитектора Карла Эшлимана.
Не сразу – изрядно помучив молодого поклонника – Элиза (так друзья звали Елизавету Ксаверьевну) наконец ответила Пушкину взаимностью.
Поскольку граф и его супруга принимали гостей каждый на своей половине, ничто не мешало любовникам предаваться запретной страсти. Но потом они из предосторожности стали встречаться вне дома – на берегу моря, в уединённой пещере… В последнее лето пребывания Пушкина в Одессе туда приехала жена писателя Вяземского, Вера Фёдоровна – она не раз бывала наперсницей свиданий Александра и Элизы на морском берегу. В одном из писем Вера Вяземская рассказывала мужу о том, как однажды их троих – её, графиню и Пушкина, окатило большой волной, когда они стояли на прибрежных камнях…
Эти романтические прогулки навеяли поэту строки – к сожалению, так и оставшиеся в наброске:
Приют любви, он вечно полн
Прохлады сумрачной и влажной,
Там никогда стеснённых волн
Не умолкает гул протяжный.
***
А между тем известность поэта росла. Прямая тому иллюстрация – нижеследующий случай. Как-то раз Пушкин выехал за город, направляясь погостить к одному из своих приятелей. Погружённый в раздумья, он трясся по пыльной дороге в давно требовавшем починки скрипучем экипаже. Внезапно дорога сделала крутой поворот и упёрлась в невесть откуда взявшуюся здесь артиллерийскую батарею. Только тут кучер, натянув вожжи, остановил лошадей и признался, что сбился с пути.
Поэт ругнул незадачливого возницу и, выйдя из экипажа, направился к скучавшему подле орудий молодому офицеру. Он справился о дороге, и офицер указал ему нужное направление – а затем, после некоторой заминки, спросил:
– Прошу прощения, сударь, не с Пушкиным ли я имею честь разговаривать?
– С Пушкиным.
– С тем самым Пушкиным, чьи стихи ныне читает вся Одесса?
– Ну… не ведаю насчёт всей Одессы, однако я действительно Александр Сергеевич Пушкин и, как вы изволили заметить, занимаюсь стихосложением.
– Александр Сергеевич, любезнейший! – просиял офицер. – Я читал ваш «Бахчисарайский фонтан»! И «Руслана и Людмилу»! Это великолепно! Покорнейше прошу, погодите минуточку – я сейчас…
С этими словами он бросился собирать солдат к орудиям. А затем стал отдавать команды:
– Первое орудие – пли!
Пушечное жерло с грохотом извергло сноп огня.
– Второе орудие – пли!
Прогрохотал ещё один пушечный выстрел.
– Третье орудие – пли!
На звуки артиллерийской пальбы из расположенных в отдалении палаток выскочили офицеры. Они бежали к батарее с криками:
– Что такое?
– Почему стреляете?
– С ума вы там посходили, что ли?
– Это салют, – торжественно объявил молодой офицер, – в честь удостоившего нас посещением великого российского
