Игима:
– Ну что, мастер? Будешь спорить – или позволишь сделать то, что для всех станет благом?
Игим не ответил. Он по-прежнему сидел на пороге, теребя рубаху на груди, и словно и не слышал ничего.
– Он не будет спорить, – громко сказала Огита.
Ужинать эстру позвали в дом садовника. Рейна вертелась рядом и уходить с матерью отказывалась; поселяне смотрели на неё сердито, точно это девочка была виновата во всех их бедах, а не Игим. Эстра быстро устал от боязливых шепотков и косых взглядов, велел постелить себе и девочке в одной комнате и лег спать. Но заснул лишь под утро; в голове крутились дурные мысли.
Эстра думал о том, каким был отец Игима – киморт-южанин, бродяга, отчего-то осевший в маленьком поселении далеко в лесах Лоргинариума; об избалованных девицах, всегда получавших то, чего им хотелось, и о старшей, самой красивой сестре, пожелавшей однажды себе на беду странника-киморта; о девочке, не понимавшей, почему со всех сторон к ней тянутся страшные лиловые облака, которые не видит больше никто, даже папа с мамой, и почему с каждым годом тоскливее становится в родном доме; об Огите, изуродованной дыханием мертвоходца, и о других, кому повезло ещё меньше…
– А киморты добрые? – тихо спросила Рейна со своего места.
Ей тоже не спалось.
– Киморты разные, – ответил эстра, отворачиваясь к стенке. – Как люди. Точно как люди…
Утром их провожали всем поселением – за исключением, пожалуй, Игима и семьи врачевателя. Кроме еды в суму эстре затолкали одеяло из тонкой плотной шерсти, две фляги с лучшим раймовым вином, дали сменную одежду и тёплый меховой плащ.
Для Рейны не приготовили ничего.
Уже у самых ворот сквозь толпу провожавших протолкалась Верда, пунцовая от смущения, и вручила свежий, горячий хлеб, пахнущий мёдом и орехами.
– Спасибо. Сама пекла?
– Мы с матерью… – Верда потупилась. – Я бы хотела с тобой в город пойти.
– Захочешь по-настоящему – дойдёшь и сама, – улыбнулся ей эстра. – Когда подвода поедет, напросись с ней. Сперва посмотри на город. Вдруг тебе не понравится?
– Понравится! – с жаром ответила Верда и смутилась ещё больше. – Ну, прощай, странник. А как тебя зовут-то?
– Никак. У эстр имен не бывает.
– А у тебя будет, – неожиданно упрямо сказала она. – Когда тебя в следующий раз спросят про имя, скажи, что тебя зовут… тебя зовут… Алар!
– Алар? «Желанный», значит? – расхохотался эстра, и Верда закрыла пунцовеющие щеки руками. – Где ж ты такое имя вычитала?
– В книге было, – пробормотала она пристыженно. – Про любовь. Я… очень красивое имя, да? – и Верда с вызовом поглядела на эстру.
Он смягчился.
– Да. Красивое. Прощай, Верда, и спасибо за имя.
– Прощай, – эхом откликнулась она.
Когда ворота захлопнулись, Алар накинул на голову капюшон и покрепче сжал руку Рейны.
