стала сразу возвращаться в лабораторию и сперва заварила сбор из степных трав и цветов, для бодрости и успокоения. Напиток немного горчил, цедить его приходилось мелкими глоточками, зато и ненужное волнение ушло.
За ночь Фог сделала ещё с два десятка попыток найти Алаойша, но что-то по-прежнему мешало. Маятник, доходя до условной точки, вдруг шарахался в сторону, точно его кто-то щелчком отводил. Такое случалось, если объект поиска бывал окутан плотной, искусственно сконцентрированной морт – это под силу киморту, не желающему, чтоб его нашли, но не новоиспечённому эстре. Четыре раза маятник указывал на север, дважды – на восток, один раз его занесло к югу, и каждую отметку Фогарта аккуратно перенесла на карту. Однако чаще всего он начинал очерчивать ровные, бессмысленные круги – или срабатывали ограничители.
Промаявшись почти до утра, Фог наконец отправилась спать – голова после бессонной ночи стала точно свинцовая.
– Завтра… завтра пойду за помощью в цех, к кимортам, – пообещала Фог неизвестно кому, закутавшись в тонкое одеяло. – Они меня не оставят. Не оставят…
Утром стало полегче – дышалось свободней и верилось в чудо.
Фог ещё раз попробовала сладить со строптивым механизмом, не слишком надеясь на успех. Сперва маятник сонно покружил над северными землями, едва ли не залезая в вечномёрзлые болота, а потом запоздало сработали ограничители. Капсула-пустышка лопнула, а мирцитовый сердечник взорвался облаком ржавой пыли.
– Хорошо, что не в глаза, – пробормотала Фог, отряхивая хисту. – Хороша была бы, слепая спасительница. Значит, так или иначе придётся просить помощи. Вопрос – у кого.
Кимортов в столице было, пожалуй, столько же, сколько во всём остальном Ишмирате. Две сотни, не меньше, и почти у каждого свой дом и дело. Некоторые числились приписанными к цеху, особенно молодые, и выполняли ту работу, которую им поручали старшие, в свою очередь принимавшие заказы от представителей гильдий или даже двора. Ещё около сотни кимортов находились в Шимре проездом, предпочитая вольную жизнь странников, не связанную никакими обязательствами ни перед ишмой, ни перед старшими… Кажется, обращайся к любому – помогут не по доброте, так за плату.
Беда была в том, что Фогарта пока не окончила ученичества.
Алаойш исчез в самое неприятное время. Она уже научилась обращаться с морт и выполнять несложные заказы, взялась за первое самостоятельное исследование, но в цехе наставник представить её не успел. И, значит, после смерти или сброса Алаойша Фогарту бы передали другому учителю, а тот вряд ли отпустил бы её раньше, чем через пять-шесть лет.
«Значит, надо обращаться к тому, кто не выдаст – и сразу бежать».
Само появление Фог в цехе никого бы не насторожило: Алаойш нередко посылал воспитанницу с мелкими поручениями. Но имена тех, с кем его связывала дружба, а не прохладные деловые отношения, можно было по пальцам пересчитать. А уж тех, кто спокойно принял бы известие о сбросе…
